Но когда он обернулся, пропустив в лес последнего из оставшихся, увидел своего командира живым. Великан размахивал огромным топором, кроша врагов, которые ничего с ним не могли сделать. «Очевидно, — предположил Аммит, — главного приказали в любом случае брать живьем».
В тот миг, когда меч одного из вампиров перерубил-таки топорище, Варт, доселе колебавшийся, повернулся и побежал. «Я б остался, — с горечью говорил он теперь, — но остальные-то уж далеко ушли, пока-то вернутся — все равно уж. Да и отвечать-то мне за них, не кому-то. Ай, не знаю! Ну или испугался я — кто теперь разберет? Он-то, он зачем на рожон полез? Ушли б все вместе, отмахались как-нибудь — не впервой. Эти черти только ночью преследовать горазды, а днем в лесу уйти — дело плевое. Лес-то наш, человеческий. Завсегда укроет».
Остатки партизанского отряда, порядком попетляв, стали лагерем неподалеку оттуда, где Река сочла нужным выбросить Аммита и Сардата. Не успели дух перевести, не успели оплакать командира, как раздалось хлопанье крыльев. Летучая мышь с писком вылетела из-за деревьев и сбросила на колени Варту маленький свиток.
Среди партизан грамотная выискалась только одна — угрюмая женщина, которая даже имя свое назвать отказывалась. Она и прочитала послание: «Ратканон мертв. Хотите выжить — выходите на тракт. Даю три дня, потом сдаваться будет бесполезно. Барон М.»
Два дня минули. Партизаны устроили вылазку — самый ловкий и незаметный прокрался к тракту и увидел отряд вампиров. Хорошо расположились, стулья принесли, гамаки растянули. Тут же оказалось, что прятаться нет смысла. Затаившемуся в кустах партизану приветливо помахали руками и бросили кусок хлеба, а когда он вчистил обратно — рассмеялись вслед. «Завтра ночью!» — услышал он крик.
Все это Варт рассказывал, ведя Аммита и Сардата к лагерю.
— Я вот решил к реке спуститься, глянуть — может, сплавимся как-нибудь. А тут — вы. Ну и лупанули сгоряча, не взыщи уж.
Он обращался к Аммиту, и Сардат пока молчал. Слушал, впитывал огромное количество сведений о незнакомом мире.
— Одного не пойму, — сказал Аммит. — Почему вы просто дальше по лесу не уйдете?
— Тупые потому что, — огрызнулся Варт. — Матук, покажи.
Младший, внезапно обретший имя, схватил лук, натянул стрелу и, развернувшись, пустил ее куда-то в крону дерева. За миг до того, как стрела исчезла в листве, оттуда выпорхнула летучая мышь и, пискнув, скрылась в ветвях соседнего дерева.
— Пасут, — пояснил Варт. — То ли это вампиры сами, то ли мыши обычные — кто их разберет. Вампиры ведь могут с мышами говорить?
Тут Сардат тоже с интересом покосился на Аммита. Это что-то новенькое.
— Мыши — животные, — сказал Аммит. — О чем с ними говорить, о мухах? Но ты прав, их можно использовать для передачи посланий и для наблюдения. Нехитрые команды они понимают. Как, кстати, и волки.
— Волки! — воскликнул Варт. — Вот чего эти твари все кружат, а не нападают!
— Обычные звери, просто подчиненные воле вампира, — пояснил Аммит. — Сами вампиры сидят на тракте. Будь они ближе — я бы почувствовал.
Помолчав, он добавил:
— Гордитесь. Против вас выставили настоящих вампиров. Только вот сказки о «продать жизнь» лучше сразу из головы выбросить. Решат убить — вы их даже не заметите. Похоже, Эрлот времени даром не терял — обучил свою клику искусству настоящей войны, да разослал по графствам самых лучших. Он собирает армию.
— Против кого? — фыркнул Варт. — Против нас, что ли? Иль еще где-то такие же горемыки дергаются?
— Скажу тебе кое-что такое, от чего у тебя мозги перевернутся. Вампиры не всем миром правят. Далеко отсюда есть поселения вольных людей. Правда, я понятия не имею, сколько их, и как сильно они развились за тысячелетия. Но Эрлот, похоже, всерьез вознамерился положить этому конец.
— Здорово живем, — проворчал Матук. — А чего ж они там отсиживаются тогда? Давно бы уж собрались толпой, да врезали этим…
Аммит только рассмеялся, а ответить не успел — за очередными зарослями кустов неожиданно появился лагерь.
Посреди крошечной полянки горел костер. Юный партизан — лет семнадцати от силы парнишка — с грустью смотрел в котелок с кипящей водой. Еще пара десятков людей валялись на земле то тут, то там, вяло переговариваясь. Кто-то спал — берегли силы перед битвой. Только одна женщина, одетая в такую же рванину с ветками, как и мужчины, с неутомимой яростью колотила палкой подвешенный на дереве мешок с землей. Прах сыпался из дыр, но она все не унималась. Спутавшиеся темные волосы так и метались из стороны в сторону.