— Ничего, — усмехнулся Левмир. — Я стрелял из самострела, приходилось драться ножом и топором. Наверное, неплохо получалось — Мэросил остался в восторге.
— Мэросил? — удивился Арис. — А с ним тебя что связывает?
— С ним уже никого ничто не связывает, — объяснил Левмир, возясь с ремешком. — Мэросил мертв. А скоро умрут и остальные лорды. И Эрлот.
— Хочешь сказать, что, будучи человеком, убил того, кто рожден вампиром больше трех тысячелетий назад?
— Мне помогла та, что рождена вампиром больше тринадцати лет назад. Хотя, скорее это я ей помог.
Подняв взгляд на Ариса, Левмир вздрогнул. Глаза вампира почернели, красные радужки пылают огнем.
— Я как раз об этом хотел спросить, — прорычал Арис, обнажая сталь. — Не так много девчонок-вампиров твоего возраста я знал. Но из рожденных вампирами — знал только одну. Это она шла с тобой к Реке?
Левмир не успел ответить. Арис бросился на него, сталь сверкнула, рассекая воздух. Сердце остановилось. Руки рванули палаш из ножен, и от столкнувшихся лезвий полетели искры.
— Реакция хорошая, — отметил Арис. — Но если будешь так встречать каждый удар — испортишь клинок за две минуты. Старайся отводить удар.
Левмир отпрыгнул назад, снова оказавшись на надгробии.
— Да, это та самая, — сказал он, следя за передвижениями противника.
— Как ее звали?
— Ее до сих пор так зовут. Почему я должен называть тебе имя?
Стремительный выпад, палаш должен был перерубить ноги Левмира, но он подпрыгнул и подошвами прижал лезвие к камню. Ударил наотмашь, клинок просвистел над головой пригнувшегося Ариса. Тот рванул оружие на себя, Левмир сделал сальто назад и замер на соседнем камне.
— Потому что я хочу убедиться, что она — не та, о ком я думаю, — сказал Арис. — Ты на удивление ловок и быстр. В битве против десятерых это хорошо. Запомни: там не будет места поединку. Тебе придется драться со всеми сразу и ни с кем по отдельности.
— Я справлюсь! — заверил его Левмир. — Тогда правда за правду. Ты говоришь, где взял туфли, а я называю имя.
Арис прыгнул на него, крутнулся в воздухе. Левмир обдумал все мгновенно. Пригнулся, резко выпрямился, ведя палаш вверх. Лезвия столкнулись, уже не с такой силой. Арис подался вперед, тогда как сжимавшие палаш руки рвануло назад. Левмир выбросил вперед ногу, и сапог удалил Ариса в грудь. Вампир отлетел к соседнему надгробию и упал, разбив его на куски.
— Ну и что ты натворил? — проворчал Арис, отряхиваясь. — Как мы объясним это князю?
Левмир сконфуженно молчал.
— Ладно, — вздохнул Арис. — Эта часть кладбища самая старая, сюда все равно никто не приходит. Хватит игр, я думаю, ты справишься.
Арис убрал палаш в ножны, его примеру последовал Левмир.
— Туфли, — напомнил он.
— Дались тебе эти туфли… Они мои. Понимаешь? Мои. Я их заказал в Кармаигсе, когда жил там. Сразу несколько пар, одинаковых. Всегда такие ношу, не люблю перемен. И я понятия не имею, при чем здесь Монолит.
Левмир спрыгнул на землю, заглянул в черно-красные глаза. Арис выдержал взгляд.
— Почему твои глаза остаются человеческими? — спросил он. — После такой битвы…
— Мразь, — сказал Левмир.
Арис вздрогнул.
— Что ты сказал?
— Я назвал тебя мразью, Эмарис. Мразью и трусом.
Лицо Эмариса изменилось. Теперь на нем появился страх. Не перед Левмиром — перед теми словами, что он должен был произнести.
— Ты не можешь осуждать меня за то, что я просто перестал делать то, что делал, — тихо сказал Эмарис. — Власть завела меня в тупик, и я…
— А я не за это тебя осуждаю! — закричал Левмир, толкнув его в грудь. — А за то, что бросил ее, свою дочь! Ты знаешь, что ей пришлось вынести? Знаешь, сколько раз она чуть не погибла? Может быть, ты часами смотрел, как она плачет, обнимая пару вонючих туфель, и не знал, как ее утешить? Ты смотрел, как она искала радость, а находила лишь отчаяние и смерть?
Лицо Эмариса посерело, рот приоткрылся.
— Ты встречал Ирабиль? — прошептал он, все еще не веря.
— Встречал? — Левмир засмеялся. — Она спасла меня от твоих карателей в Сатвире. Она была со мной все это время. Вместе мы дошли до Алой Реки.
— Безумие… — застонал Эмарис. — Кастилос и Аммит должны были позаботиться о ней.
— О, они старались! Только вот нагнали на самом берегу. Они старались — не ты.
Эмарис вскинул голову. В глазах плеснуло пламя.
— Хватит! Вспомни, с кем говоришь, сопляк!
— С жалким трусом, бросившим дочь, когда был ей так нужен.