Заголосила мать. Она не бросилась на Эрлота, не упрекнула ни словом. Люди хорошо знали свое место даже в этом вольготном мире, где по рельсам ходил поезд, а на высокой башне звездочеты составляли небесные карты.
— О, ты решил? — притворно огорчился Эрлот. — Надо было быстрее, Кастилос. Ну, у тебя будет еще шанс. Еще порядка трех сотен шансов, если глаза меня не подводят. Хотя… Они лишь прибывают, ты погляди. Их все больше и больше. Но продолжим. В этот раз я дам тебе чуть больше времени на ответ. Итак, твой выбор: она или они?
Прозвучавшее в ответ слово показалось лишь пустой оболочкой, безжизненной, не наполненной никаким смыслом. Случайное сочетание звуков, странным образом напоминающее речь. Ирабиль продолжала смотреть на алый росчерк в темноте. Слово прозвучало, значит, вот-вот уже придется сделать шаг. Даже страх куда-то пропал. «Прости, что не дождалась», — попросила она Левмира, надеясь, что как-то эти слова долетят до него.
— Я вынужден уточнить, — заговорил Эрлот, в голосе которого затаилось непонятное пока чувство. — Чтобы потом ты не упрекал меня в том, что я извратил твои слова. Ответь громко и четко, кто будет жить: Варготос или принцесса?
И в такой тишине, которой не было и в снежной пустыне на пути к Алой Реке прозвучал ответ:
— Принцесса Ирабиль Виллеран будет жить.
Эрлот смеялся. Казалось, что он бьется в истерике. Ирабиль до такой степени изумилась этому непривычному звуку, что не сразу поняла: она свободна. Исчезла ледяная хватка.
Медленно подняла веки. Эрлот лежал на мостовой перед ней, закатываясь от хохота. Кажется, он даже не притворялся, его трясло, из глаз — дикое зрелище! — текли кровавые слезы.
Подняла голову. Бледное лицо Ливирро.
— Ты что сделал? — Голос графа сорвался на визг, смешался в безумную какофонию со смехом Эрлота. — Кастилос! Ты помешался от боли? Измени решение!
Роткир. Улыбка облегчения у него на лице. Слабо и нерешительно И улыбнулась в ответ, понимая пока лишь одно: она будет жить. Этот теплый летний воздух, пусть и пропитанный гарью, еще не раз заполнит ее грудь, солнце продолжит греть ее кожу. Можно будет плакать и смеяться, есть и пить, бегать и спать — делать так много простых вещей, свойственных живым!
— Я даже позволю ему это! — воскликнул Эрлот, поднимаясь на ноги. Вынув из кармана белый платок, он отер лицо. — Да, господин Кастилос, осознавший свою истинную страсть. Скажи нам всем еще раз, только другими словами. Кто погибнет? Славный город Варготос, или принцесса Ирабиль?
— Тебе это нужно? — Кастилос говорит совсем тихо, и принцесса все еще не решилась посмотреть на него.
— Я этого вожделею!
— Варготос погибнет. Таков мой выбор.
— Кастилос! — взревел граф. — Ты…
— Позже, Ливирро, позже, — осадил его Эрлот. — Не порти мне веселье. Ты сейчас как пьяный дебошир на детском празднике. Позволь нам с Кастилосом насладиться принятым решением. Позволь нам попрощаться, как старым друзьям. А когда я уйду — можешь выплакать ему все наболевшее.
Эрлот повернулся к принцессе. Усмехнулся и отвесил поклон.
— Приятно было повидаться, ваше высочество. Примите мои поздравления: вы превращаетесь в прекрасную женщину. Если дождетесь своего избранника, я всегда буду рад принять вас у себя в замке. Правда, вряд ли я сочту нужным оставить вас в живых после этого визита. Кстати. — Эрлот сделал шаг и наклонился, будто для того чтобы сообщить секрет. — Думаю, моя фрейлина не обидится, если я передам от нее привет. Она, помнится, лично хотела оторвать вам голову, да как-то не сложилось. Потом немножко заскучала и попыталась покончить с собой. Сбросилась с башни. Но обошлось: Атсама, случайно проходившая мимо, ее подхватила. Теперь они вроде как подружились. Обе думают почему-то, что мне ничего не известно. Ах, вы недоумеваете… Я же не сказал, как зовут фрейлину. Арека. Да-да, Арека. Она так тосковала по Левмиру, что решила умереть. И все это благодаря вам, ваше высочество. Но это лишь мелкая монетка в копилку тех прекрасных чувств, что вам предстоит испытывать ближайшие… Ну сколько там живут люди? Сорок лет еще? Восемьдесят? Сто? Надеюсь, вы не огорчите своего «брата» самоубийством, а будете терпеть огонь, который теперь уже начинает жрать вашу душу? Будете терпеть до самой смерти? Не разочаруете вашего доброго друга Эрлота?
Потом он наклонился еще ближе и добавил шепотом:
— Помнишь, когда-то давно ты просила, чтобы я научил тебя сражаться? Вот тебе мой первый урок, Ирабиль. Сделай так, чтобы враги убивали себя сами, и тебе не придется воевать никогда. А теперь — прощай.