— Прости, что? — очень уж мягко сказал Аммит. — Куда «забираем»?
— «Куда» — не суть. Отсюда. Мать твою, да спустись ты вниз и посмотри на них! Сможешь их так оставить — я тебя в этом же камине спалю, и плевать, чей ты там друг и учитель.
Пять ударов сердца спустя тихие шаги Аммита заставили Сардата повернуть голову. Учитель вышел, оттолкнув плечом Рэнта. Рэнт, все еще хлопая изумленными глазами, держал за шиворот посеревшего и, кажется, лишившегося чувств дворецкого.
— С ним иди, — бросил Сардат. — И этого там оставь. Найдут — позаботятся, как сочтут нужным.
Рэнт вздрогнул и быстро-быстро заморгал.
— Ага… Это — да, это — как скажешь, командир! Э, подъем! — тряхнул дворецкого. — Щас выспишься, обещаю!
Когда они ушли, Сардат медленно расстегнул рубаху, стащил и бросил на пол. Сполоснуться бы… Ну да ладно, после. Не в этом доме. Не теперь.
Из груды одежды покойного барона выбрал не много. Самую неброскую серую рубаху, на нее — что-то вроде камзола, и, наконец, сверху — плащ. Бросив взгляд в зеркало, Сардат увидел вампира. Того, кто забирает чужие жизни, чтобы продлить собственную. Того, кто берет, не отдавая взамен. Только вот брать он будет — не у людей.
Жестокая улыбка быстро исчезла, когда взгляд упал на Сиеру. Девушка все стояла на коленях у камина, все роняла кровавые слезы на ковер.
— Почему ты раньше его не убила?
Вопрос ушел в пустоту. Только плечи Сиеры ощутимо напряглись, а пальцы, дрогнув, еще глубже вонзились в мягкий ворс ковра.
— У меня времени нет про тебя думать, — вздохнул Сардат. — Чего ты хочешь? Хочешь сдохнуть? Я устрою. Но лучше забудь все, что здесь видела, и уходи.
И тут он во второй раз услышал ее голос — низкий, глухой, безжизненный:
— Если забуду все, что здесь было, ничего не останется.
Сардат молчал. Сиера дрожала. Каким-то чудом, невероятным усилием она сумела запустить сердце, и вместо крови из глаз теперь текли настоящие слезы.
— Ты приходишь ниоткуда, — зашептала она. — Ты убиваешь его, ты освобождаешь людей, говоришь, что втопчешь в грязь сердце короля… Кто ты такой? Зачем я тебя встретила? Скажи, и я решусь!
— А ведь ты — человек, — тихо отозвался Сардат. — Поднимись. Люди не должны стоять на коленях. Я такого не позволю.
Она поднялась безропотно, только голова осталась склоненной.
— Я пришел сюда по воле Алой Реки. Как видно, она решила положить конец власти вампиров. И я — лишь одно из орудий. Не знаю, зачем ты меня встретила. Это — твоя судьба, и тебе решать, что в ней откуда. А моя судьба — уничтожить всю мразь этого мира. Так на что решишься?
Послышался вздох. Сиера отерла глаза рукавом балахона. Из глубины дома доносился гул голосов — люди, позабывшие, каков он, солнечный свет, выходили на волю.
— Горная дорога петляет, — произнесла девушка, глядя в камин. — Если пойти через лес строго на север, получится почти в два раза быстрее. Выйдем к реке. Перед ней скалы сужаются. Легко можно устроить обвал, разломать мост, и они попадут в западню. Но что с ними делать дальше — не знаю. Он сказал правду: воины-вампиры очень сильны, и их много.
Сиера стремительным движением повернулась, сверкнула на Сардата голубыми глазами.
— Вот все, чем я могу заплатить за свободу. Примешь такую оплату?
Он не ответил. В комнату вошел Аммит с открытой бутылкой красного вина и повалился в кресло у камина.
— Это еще что? — посмотрел на него Сардат.
— Это называется «вино», мой маленький друг, — сообщил Аммит и сделал большой глоток из горлышка. — А если тебя интересует, почему я вдруг перестал куда-либо торопиться и коротаю время с бутылкой возле уютного огонька — шевельни-ка мозгами, да подумай, куда первым делом кинулись люди, месяцами жравшие только грязь из-под ногтей?
— Сломали кладовую? — спросила Сиера.
— Именно! — махнул бутылкой Аммит. — Как насчет глоточка за свободу, госпожа Смерть?
Глава 7
Дом барона разграбили обстоятельно. Кладовые опустошили, взяли все оружие, одежду, чем и заняли сразу две из имевшихся в изобилии повозок. В конюшнях обнаружились лошади. Среди заключенных нашлись те, кто умел с ними обращаться.
Солнце перевалило за точку зенита, когда караван тронулся в путь. Сиера, Сардат, Аммит и Рэнт ехали верхами. Изможденные люди лежали вповалку, жадно хватая ртами свежий воздух. Им плевать, куда идет караван. Когда уходишь от смерти, любая дорога ведет в жизнь.