- Может быть мне придти завтра, помочь чем? - пред-ложила Ольга Алексеевна.
- Да нет. Вроде ничего не нужно. Похороны взяла на себя филармония, а готовить мы завтра с Татьяной будем. И Ленка обещала придти.
- Беляев умер? - переспросил Виталий Юрьевич, ко-гда Ольга Алексеевна положила трубку.
- Да, Вячеслав Михайлович, - подтвердила Ольга Алексеевна.
- От чего ж инсульт? Как-то ни с того ни с сего, - не-доуменно произнес Виталий Юрьевич.
- Господи, да мало ли от чего? Бывает, человек здо-ров, а раз - и нет. Все под Богом ходим.
- Да это да. Мой учитель Зыцерь Юрий Владимирович говорил: 'Не то странно, что человек болеет и умирает, самое поразительное, что он живет'. Биологическая при-рода человека настолько сложна, что, если бы Бога не су-ществовало, его нужно было бы придумать.
Виталий Юрьевич помолчал и сказал:
- Может быть, он перед этим выпил лишнего?
- Да ты что, Виталий, он десять лет в рот спиртного не брал. Он же зашит был. Как понял, что пить не может, так и зашился.
- В том то и дело, что я его недавно выпившим видел, - возразил Виталий Юрьевич.
- Ну, не знаю, - отмахнулась Ольга Алексеевна. - Ка-кая теперь разница, выпил он, не выпил. Нет человека - вот и весь сказ.
- Талантливый был мужик. Всю Европу с ансамблем своим объездил. Жаль. Рано ушел.
- Это он до перестройки ездил. А после ансамбль еле существовал, пробивались кто чем мог. А иначе, чего ему было гонять машины.
На следующий день в обед заскочила Мила.
- Есть будешь? - спросила Ольга Алексеевна.
- Буду, мам. Я с утра у тети Вали. Меня с работы от-пустили. Сейчас там Татьяна с Ленкой, а я убежала, чтобы Катьку в школу отправить. Катю покормила, а сама не ус-пела. Да и одной как-то неохота.
- Ну и ладно. Ну и молодец. Сейчас я быстренько кар-тошечки отварю. Потерпи полчасика. А пока котлетку съешь. Возьми сама в холодильнике, в кастрюле. И борщ достань заодно.
Сидели на кухне. Ольга Алексеевна высыпала в рако-вину из ведра с десяток картофелин и открыла воду. Чис-тая струйка воды растекалась по картошке и уже грязными подтеками устремлялась в отверстие слива. Ольга Алексе-евна смешала картошку и стала мыть, подставляя под кран то одну картофелину, то другую, и постепенно замыслова-тые зигзаги воды вокруг груды картошки светлели, пока ни стали такими же чистыми и прозрачными, как струя из-под крана. Виталий Юрьевич с любопытством ребенка смотрел на эту простую метаморфозу и отвел глаза, когда Ольга Алексеевна взяла нож и стала чистить вымытую до наряд-ности картошку. Под ножом картошка шуршала и очистки, извиваясь непрерывной лентой, падали в раковину.
- Так что ж там все же случилось, дочка? - спросил, наконец, Виталий Юрьевич. - Инсульты и инфаркты тоже просто так не случаются. Какой-то толчок ведь был?
- Все из-за машины! - сказала Мила. - Ты же видел 'Шевроле', на котором он ездил?
- Да, он меня даже подвозил на ней до дома.
- Ну вот, я тогда говорила, что он эту машину при-гнал под заказ.
- Ну да, он ее тогда и обкатывал, - подтвердил Вита-лий Юрьевич.
- Вот и дообкатывался, пока двигатель запорол, - тихо сказала Мила. - Машина новая, при обкатке скорость не должна превышать девяносто километров и то по хорошей дороге. А дядя Слава за городом гонял под сто сорок.
- Как же это он? - сокрушенно покачала головой Оль-га Алексеевна
- Да так же! - передразнил жену Виталий Юрьевич. - Эти машины с места развивают скорость до ста километ-ров. А на дороге скорость у них вообще не ощущается.
- Господи! Ты-то откуда знаешь? - с иронией посмот-рела на мужа Ольга Алексеевна.
- А это папа по опыту на своем драндулете марки 'Москвич ИЖ-Комби' знает, - грустно пошутила Мила.
- Глупые! - обиделся Виталий Юрьевич. - Можно по-думать, я кроме 'Москвичей' других машин не видел. Да мне и Вячеслав Михайлович покойный говорил.
- В общем, 'плавали, знаем!' - Мила обняла отца за плечи, и он невольно рассмеялся. Смех получился невесе-лым и как-то сразу погас.
- Отдал бы машину сразу, как пригнал, и ничего бы не было, - заявила Ольга Алексеевна.
- Свежая мысль! - сказала с сарказмом Мила. - Зад-ним умом мы все крепки.
- Ладно, пусть мотор сгорел, - упрямо сказала Ольга Алексеевна. - Машина-то цела.
- Да без этого, как ты говоришь, мотора грош ей це-на... А ты знаешь, с кем дядя Слава связался? Ребята, на его беду, оказались крутыми, да такими, что круче некуда. Деньги-то он за машину взял предоплатой. А разбираться, что там с двигателем и почему, им по барабану.
- Мила, выражайся прилично, - одернула дочь Ольга Алексеевна.
- Да ладно! - отмахнулась Мила.
- Ну, можно же было машину продать подешевле, и деньги вернуть, - поддержал жену Виталий Юрьевич.
- Пап, ты прямо как с луны...это, - Мила покосилась на мать. - Ты знаешь, сколько машина стоит? А без двига-теля кому она нужна?
- Ну, расплатиться-то можно было. Хоть за сколько-нибудь продал бы. Ну, добавил бы, конечно.
- Нет, пап, ты чего-то не догоняешь!
- Как это не догоняю? - удивился Виталий Юрьевич.
- Ну, не просекаешь! - засмеялась Мила.
- А-а! И чего же это я не просекаю?
- А то, что пришли крутые ребята с бычьими шеями и железными бицепсами и назначили срок: три дня. А потом включили счетчик.
- А счетчик-то зачем включать? - обалдело посмотре-ла на Милу Ольга Алексеевна.
- Ну и дремучие вы, родители! - Мила покачала голо-вой. - Включить счетчик - это значит назначить проценты за каждый день просрочки. А проценты такие, что легче повеситься, чем расплатиться.
- Ой, да что ж это делается! - запричитала Ольга Алексеевна. - Это же чистый бандитизм. Куда же милиция смотрит?
- Какая милиция, мама? Окстись. Ты в каком времени живешь? И время другое и власть другая.
- Я вижу, бандитская, - буркнула Ольга Алексеевна.
- И как же они выбрались из этого дерьма? - хмуро спросил Виталий Юрьевич, оставляя без внимания причи-тания Ольги Алексеевны.
- Дядя Слава запил, а тетя Валя с согласия Лины про-дала ее квартиру, которую Лина здесь купила.
- Продали квартиру? - ахнула Ольга Алексеевна.
- Если бы только квартиру, - отозвалась Мила. - Что-бы полностью расплатиться, им пришлось продать все ценное, что имели. У них вообще ничего кроме двухком-натной квартиры, в которой сами живут, не осталось.
- Ну, проценты можно было не отдавать. Что это за проценты такие? Техас что-ли? Слава богу, в России жи-вем, - строго сказала Ольга Алексеевна.
- Это другая Россия, - поправила Мила.
- Которой Техас теперь в подметки не годится, - ото-звался эхом Виталий Юрьевич.
- Неужели было не стыдно этим, как ты говоришь, крутым ребятам пользоваться несчастьем людей и отни-мать нажитое честным трудом.
- Ну, мам, вы с отцом неисправимы. Вы еще рассуж-даете о какой-то совести. Совесть, как категория становит-ся понятием второстепенным. Она мешает новым хозяевам жить.
- Это как у Гитлера: 'Солдаты вермахта, я освобож-даю вас от химеры, которая называется совестью'.
- С той разницей, что нас от совести никто не освобо-ждал. Мы от нее освободились сами, - у Милы от возбуж-дения лицо покраснело.
- Очень жаль, - мрачно сказал Виталий Юрьевич. - Где нет совести, там нет и нравственности.
- Конечно, - согласилась Мила. - Мы вчера с Володей наблюдали отвратительную сцену. Молоденький лейте-нант, совершенно пьяный, в одном туфле, с оторванным погоном, держался за угол киоска, грязно ругался. Плащ валялся в грязи, а недалеко, тоже в грязи, лежала сумка.
- Это не только отвратительно, но и трагично, - горячо согласился с дочерью Виталий Юрьевич. - Если мы позво-ляем гулять по улицам в таком виде тем, кто недавно еще нас радовал твердой дисциплиной и показывал пример, тот, кто вселял в нас уверенность в то, что мы находимся под надежной защитой, то до каких пределов мы дошли? И это, доложу я вам, пострашнее любого экономического кризиса... Теперь офицеру не отдают честь. Я понимаю это так, что офицерской чести больше нет... Мы не воспиты-ваем нашу молодежь.