- Всё, всё. Пьем за Лину, за ее дите, которое уже гово-рит по-французски, и за русский футбол, который Вовка развивает и пропагандирует в Бельгии.
На короткое время воцарилась тишина, прерываемая фаянсовым звоном тарелок.
- Лин, расскажи, как там в Бельгии, попросила Даша.
- Нормально, - пожала плечами Лина. - Чисто...А у вас тут бабки на каждом шагу семечками торгуют. Все ос-тановки лузгой заплеваны, и никто их не гоняет... И урн нет...
- Урны убрали отовсюду, когда после взрывов в Мос-ковском метро появилась террористическая угроза. А се-мечки продают, потому что кормиться надо. На пенсию в пятнадцать долларов не проживешь. У нас врачи и учителя месяцами зарплату не получают, а на предприятиях с рабо-чими расплачиваются продукцией. Так что кроме бабки с семечками, на трассах стоит народ и торгует игрушками, часами и глушителями для автомашин.
- Да-а! В России действительно много политики, - сказала Лина. - Мы как-то уже успели отвыкнуть от этого. В Европе все проще.
- Европа зажралась, - зло сказал Толик. - Народ стал инфантильным. Ему не до чего дела нет. Мало того, они даже мозги перестали напрягать. От сытой жизни отупели. Россия - слишком значительна, чтобы закрывать глаза на то, что в ней происходит, а Европа даже не почесалась, ко-гда Хрущев чуть не развязал мировую войну из-за Кубы. Посмотрел бы я тогда на Европу...Россия укрыла Европу от татаро-монгольского нашествия и от гитлеровской ок-купации спасла. А на Россию все плюют с высокой евро-пейской колокольни и смотрят как на помойку и сырьевую базу.
- А кто виноват? - сказал Олег. - Сами и виноваты... Мы же сами всем доказываем свою несостоятельность. 'Тупые', как русские говорят, иностранцы не могут по-нять, как в такой богатой стране можно так плохо жить...
- Мальчики, еще один разговор про политику, я вста-ну и уйду, - пообещала Элька.
- Правда, ребят! Давайте про что-нибудь другое. Ну, надоело же! - возмутилась Татьяна.
- Вон, нам горшочки несут, - обрадовалась Лина.
Официант, молодой человек в черной жилетке и ба-бочке, поставил поднос с горшочками, от которых шел пар и умопомрачительный запах тушеного мяса, на свою тум-бочку и стал подавать на стол коричневые глиняные сосу-ды, держа их за ручки-ушки.
- Олег, - попросила мужа Элька. - Закажи еще буты-лочку водки.
- Да хватит, вон, еще вино есть, - возразила, было, Татьяна.
- Тань, с каких пор ты в союз трезвенников записа-лась? Каждый день, что ль, собираемся вместе? Давай, да-вай, Олег!
Выпили под горячее. И уже заговорили громче, не слушая друг друга. Женщины раскраснелись, у мужчин за-блестели глаза. Чаще раздавался смех. Олег подсел к Во-лоде, и мужчины, оказавшись вместе, заговорили о своих машинах, пошли анекдоты.
- Мил, как у тебя с работой? - спросила Татьяна. - Ни-чего не нашла?
- Где ж я ее найду? На дороге не валяется. Гербалайт продавать? Так это не работа.
- Знаешь, Мил, - жестко сказала Элька. - Ради ребен-ка, что хочешь продавать пойдешь. Иди работать кондук-тором на троллейбус, пятьсот тысяч платят.
- Что ж ты не пойдешь? - огрызнулась Мила.
- Мне не надо. У меня мужик зарабатывает. А ты сво-его турнула. Вот теперь локти и кусай.
- Локти я кусать не буду, но и с алкашом жить не ста-ну. И в кондукторы не пойду. Проживем как-нибудь.
- Жестокая ты, Элька. Уж если помочь не хочешь, так хоть не растравливай душу человеку. Я тоже на бобах си-жу, так что ж и мне бросить больницу и в кондукторы за лишние сто тысяч идти? - возмутилась Даша.
- У тебя детей нет.
- У меня и мужика нет, - засмеялась Даша. - Мил! Вот дура-то склерозная. Забыла. Все думала, что я тебе должна сказать? В Зернобобовый институт требуется МНС. Ты же биолог. Мне соседка, Наташка, сказала, - она аспирант в лаборатории биохимического анализа.
- Даш, - заволновалась Мила. - Что ж ты молчала?
- Говорю ж, склероз.
- Так уж, небось, взяли кого-нибудь? Когда ты разго-варивала?
- Да не бойсь, подруга. Я Наташке про тебя рассказа-ла, и попросила, чтобы место пока забили. Если тебя возь-мут, с ней вместе работать будешь. Хорошая деваха. Тоже не замужем.
- А какая там зарплата, не знаешь?
- Честно, Мил, не знаю. У Наташки тысяч четыреста, но она зам. зав. лаборатории и работает уже года три. Ну, уж во всяком случае, больше, чем в твоем кружке. А по-том, ты же девка умная, тебе главное зацепиться. И защи-титься там можно. К наукам ты способная, недаром школу с медалью закончила... Да и НИИ - не школа: сопли чу-жим дебилам вытирать.
- Я завтра съезжу. Утром отпрошусь и поеду. Спасибо тебе, Даш.
- Да ладно тебе. Благодарить потом будешь... Да, Мил, я у тебя сегодня переночую? Что-то мне сегодня не-охота к себе тащиться.
- Что ты спрашиваешь? Конечно. Я и так все одна, да с Катькой. Поболтаем вволю. Чайку попьем, у меня варе-нье сливовое есть.
- Какой тебе чай, - засмеялась Даша. - Я и напилась, и наелась на неделю. Посмотри на мой живот. Как на седь-мом месяце. - Она погладила обеими ладонями свой жи-вот.
Мила с Элькой засмеялись.
Вместо магнитофона заиграл оркестр. Татьяна увела своего мужа танцевать. Тот нехотя покинул мужскую ком-панию, и они пошли на пятачок перед оркестром.
- Мил, вон видишь парня? На тебя глаза пялит, - Эль-ка толкнула коленом Милу. Мила скосила глаза на столик справа. Там сидели два молодых человека и миловидная девушка. Один, худощавый, действительно посматривал в их сторону.
- Вижу, смотрит. А почему на меня? Может, на тебя или на Дашку.
- Ага, щас. Это Вадим. Он давно на тебя глаз поло-жил. И ко мне, и к Таньке пристает, просит с тобой позна-комить.
Мила еще раз осторожно покосилась в сторону Вади-ма. Элька сделала незаметный знак, и молодой человек по-спешил подойти к ним, будто этого и ждал. Был он высок, худ, не широк в плечах, но приятен лицом, и как Мила за-метила, застенчив, потому что, когда со всеми поздоровал-ся и Элька представила его, густо покраснел.
- Можно вас пригласить на танец? - смущенно прого-ворил он, обращаясь к Миле.
По его растерянному лицу Мила поняла: он страшно боится, что ему откажут, но колебалась.
- Иди, иди! - прошипела Элька
- Иди, - подтолкнула ее Татьяна.
- Съест он тебя, что ли? - усмехнулась Даша.
Танцевали молча. Танец быстро закончился, и Вадим не успел придумать, что сказать, с чего начать разговор. Он проводил Милу к ее столику и попросил:
- Можно я вас еще приглашу?
Мила пожала плечами, и он истолковал это как согла-сие. Следующий танец он уже говорил ничего не значащие слова. Но Мила как-то в смысл их не вникала, а когда он попросил проводить ее домой, сказала, что живет рядом, тем более идет вместе с подругой.
- Я знаю, где вы живете, - молвил Вадим. - Тогда, разрешите я вас с подругой провожу.
- Провожайте, если вам так хочется! - разрешила Ми-ла.
Из ресторана ушли без малого в двенадцать. Никак не могли расстаться, стояли у входа, договаривая какие-то по-следние, не досказанные слова, наконец, разошлись. До Ленинской шли вместе с Элькой и ее Олегом, потом разде-лились и теперь уже шли втроем. Мила под руку с Дашей и Вадим сбоку от Милы.
Фонари освещали площадь и театр, но уже чуть по-дальше, у казино, был полумрак, и только вход освещался разноцветными гирляндами, да одинокая лампочка в сто-роне высвечивала круг у столба, на котором висела.
Вот здесь из полумрака появились вдруг трое не очень трезвых парней. 'Будут грабить, - мелькнула в голо-ве у Милы'. У девушек от страха подкосились ноги. Вадим закрыл собой Милу с Дашей и стоял, ожидая, что пред-примут парни.
- Что вам нужно? - спросил Вадим.
- Ща узнаешь, сука! - зло, сквозь зубы выдавил невы-сокий, коренастый ублюдок. Вадим успел перехватить и вывернуть его руку, в которой был нож. Нож звякнул об асфальт. Но возле Вадима уже стояли двое других. Мила с Дашей заорали не своими голосами. Но раньше, чем на Ва-дима навалились хулиганы, откуда-то взялся крепкий па-рень и в момент разбросал нападавших, так что один так и не встал, и когда его приятели, прихрамывая, разбегались, скрываясь в темноте, ворочался и постанывал, силясь под-няться. То ли Вадим, заламывая, вывихнул ему руку, то ли их спаситель перестарался, нанеся удар ногой.