— Город Маси.
Фрагмент 7
Ох, чувствую, я скоро начну ненавидеть местных не меньше, чем их ненавидит Люда Кроха!
Маси — вовсе не столица гелоров, хотя и второй по численности населения город. Расположен в довольно широкой бухте, частично прикрытой от преобладающих западных ветров выступающим по её южному берегу полуостровом, на котором, собственно, и находится основная городская застройка. Пожалуй, именно из-за такого расположения бухты он и стал крупным портом: «завернув» на кораблике за полуостров, можно переждать любой шторм.
Крупным — по меркам раннего средневековья: с десяток недлинных причалов (видимо, рельеф дна такой, что вбить в грунт сваи на расстоянии больше десяти-пятнадцати метров от берега уже невозможно), десятка два небольших парусно-гребных посудин неизвестной мне «породы», лодки, где вытащенные на берег, а где болтающиеся на зыби. Крупным — но не «главными морскими воротами страны», поскольку важнейшие торговые партнёры страны Эстес, как называют своё государство гелоры, находятся на севере, на соседнем континенте, а Маси расположен на юге.
Город мореходов — купцов, рыбаков, контрабандистов и пиратов. Хоть я где-то и слышал, что вплоть до девятнадцатого века на моей родной Земле провести грани между этими видами деятельности было очень сложно: и рыбаки с купцами, при случае, охотно пиратствуют (не говоря уже о контрабанде), и пираты с не меньшей охотой подряжаются возить купеческие грузы.
Часть городской застройки на полуострове обнесена стеной. Но не глиняной и саманной, как у «родственников», живущих в районе «озера Чад», а самой настоящей каменной, из довольно крупных гранитных плоских «камешков», скреплённых глиняным раствором. Климат здесь намного более влажный, чем в саванне, так что саман и глиняные блоки просто размокают, потому пришлось лепить «забор» из камней. Не обтёсанных, а потому стена выглядит «лохматой». Похоже, ещё не сталкивались гелоры с серьёзной осадой этой крепости войсками, хотя бы равными им по военному развитию. Иначе бы, как генуэзцы, построившие крепость в крымском Судаке, сделали бы поверхность стенки гладкой, непригодной для лазания по ней всяких средневековых «коммандос».
Чего я взъелся на туземцев? Да всё по той же их рабовладельческой сущности: не успел Элг доложиться одному из братьев покойного «караванбаши», как меня тут же попытались загнать в рабское стойло. И только свидетельство прочих караванщиков, что именно я взял на себя сохранение имущества господина Хон-су, чуть угомонило рабовладельца. Если бы тот продолжал напирать «знай своё место, быдло», без стрельбы бы не обошлось. А значит, без бегства от местной стражи.
В общем, кое-как, поминая про местный закон, выделяющий часть спасённого имущества спасителю, удалось доказать, что я не верблюд или равное ему по правам существо. И поскольку ночевать мне было негде, а «грабёж награбленного» (в смысле — делёжка наследства) предстояла только на следующий день, меня определили «на постой» в одной из каморок большого дома Хон-су.
Наследство, как пояснил мне Элг, будут делить на четыре части: две каждому из братьев купчины и одна — его супруге и детям. Итого — по 25% на каждого плюс моя четверть. Не мне судить, насколько это справедливо. Ну, принято так у гелоров, что малолетние потомки наследниками не считают. Ладно, хоть «хатынка» остаётся во владении их матери.
В общем, с чего это выделенная мне комнатка была так близко к хозяйским покоям, а среди ночи в ней вдруг появилось «привидение» в лице безутешной вдовы, я сообразил только к утру. Желание «сексануться» в этом отнюдь не главное. Просто ушлая баба быстренько сообразила, что половина движимого имущества мёртвого супруга — это вдвое больше, чем только одна четверть. В общем, как говорил герой одной из оперетт, «если ваших двадцать тысяч свиней объединить с моими пятнадцатью тысячами свиней, это будет самое большое свинство в мире».
Ломаться, как было с «женой каравана», я не стал. Не знаю, насколько честно вдовушка хранила верность супругу, но всё же не три мужика каждую ночь! В общем, оба остались довольны: я — тем, что наконец-то «скинул давление», она — полученным удовольствием и «заделом» на то, чтобы я раскошелился, если не на всё свалившееся на меня богатство, то уж точно на его часть. Потому и мурлыкала мне на ухо, что-то вроде «мой дом — твой дом, только не оставляй меня снова одну».
Честно говоря, на всех этих причитающихся мне ишаков с верблюдами и горшки с краской мне глубоко наплевать. Я всё равно не собираюсь «обуржуазиваться» и обрастать недвижимостью в Маси. Мне за глаза хватит и пригоршни золотых монет, чтобы дождаться появления на рейде города какого-нибудь корабля землян. А он непременно появится, я точно знаю!