Про рацию вспомнил только на следующий день. И даже сумел объяснить девушке, что именно я хочу. Ведь надежда на то, что её радиуса действия хватит на то, чтобы связаться с нашими, хоть и минимальная, но не нулевая. Да вот только Оне тоже не помнила, куда подевалась «волшебная штучка», позволяющая разговаривать на расстоянии. Так что, кажется, застрял я тут очень надолго. А значит, надо начинать учить местный язык.
Слабость такая, что мысли проворачиваются с такой же скоростью, как какое-нибудь колесо обозрения, из кабинки которого успеваешь выйти, а следующие люди зайти, пока она ползёт вдоль посадочной платформы. Какой там встать на ноги? Повернуться на бок или с бока на спину — титаническая работа. Постоянно хочется пить: видимо, организм пытается вырабатывать потерянную кровь, и ему нужна вода. Но радует то, что дёргающие боли в ране прекратились. Значит, мне действительно удалось «уконтрапупить» попавших в неё микробов. Ясно, что не навсегда, поскольку за один раз это просто невозможно, и таблетки ещё придётся жрать.
Хочется пить и, соответственно, отливать накапливающееся в мочевом пузыре. Для этого в хижине, как в любом «приличном доме», имеется горшок. Только пользоваться им, лёжа на боку, не очень удобно, девушке приходится придерживать посудину, чтобы я её не опрокинул. И то, что я перед ней членом маячу, туземку не смущает: у них, в отличие от землян, вообще не принято испытывать смущение от невольной демонстрации половых органов. Кстати, далеко не у всех землян это вызывает смущение. Когда-то читал про японского министра, который, недолго думая, помочился на лужайке перед школой во время инспекционного визита.
А вот жрать вообще не хочется. Понимаю, что надо, поскольку организму требуются калории для заживления раны, но не лезет в глотку. Зато сплю столько, сколько, кажется, никогда не спал.
Фрагмент 2
То, что браслетик с руки девчонки исчез, я обратил внимание ещё в первый вечер, когда мы общими усилиями первую перевязку делали. Обратил, но значения не придал: могла ведь просто обронить где-нибудь. Ещё через два дня она без своих «вьетнамок» осталась. И вообще выглядит несколько подавленно после того, как отлучалась днём из хижины. Когда вернулась с постиранными вещами (засохшую на форменных штанах кровь так и не отмыла, простой водой без современной мне бытовой химии этого не добиться), ещё ничего была, а с едой пришла уже не в настроении и без шлёпанцев.
Ну, и осёл же я! Она же их на жратву поменяла! В том числе — и для меня. Дикари дикарями, а вот «за просто так» нас кормить точно не будут. Вот она и торгует одеждой ради того, чтобы нас покормить. А расстроенная из-за того, что у неё из одежды теперь только поясок да пончо остались. Ничего, милая. Вот доберёмся до города, я тебе самое лучшее, что отыщу на вашем базаре, куплю: и браслетик-признак твоего совершеннолетия, и шлёпанцы. И даже пончо с розовой каймой. Я богатенький, у меня ТАКИЕ штучки есть, которые ваши оторвут с руками!
Но для начала опять пришлось прибегнуть к рисованию на земле и языку жестов. Ага, подтвердила, что еду выменивала. Эту дрянную несолёную кашу из местной крупы и пресный бульон из какой-то животины, который я почти весь выхлебал. Покачал башкой, вручил ей один из трёх метательных ножей, которые у меня в специальных кармашках на поясе крепятся. Как нож они, конечно, херня полная: просто воронёная металлическая пластина с узкой, обмотанной куском капронового шнура «рукояткой», и более широкое клиновидное обоюдоострое лезвие. Помимо вспарывания плоти при попадании в цель, годится ещё и кусочек твёрдой колбасы отрезать. Но в сравнении с теми «ножами», которыми местные пользуются, просто супер-высокотехнологичный и супер-качественный девайс. По моим прикидкам, за такой «режик» тут полдеревни вместе с обитателями купить можно. Вон, как Оне на него смотрит, потрогав остриё!