Как в воду смотрел! Массаж массажем, а проснувшаяся вдовушка еле передвигала ноги. Да и её молоденькие служанки, жаловались, что всё тело болит. И, к удовольствию мужиков, демонстрировали друг дружке потёртости на внутренней стороне бёдер. Как мне показалось, откровенно рассчитывая и на этих сторонних зрителей.
Наш «конвой» оказался в караван-сарае самым многочисленным (три дюжины вместе с женщинами и детьми, прибывшими сюда «в составе передовой группы») и неплохо вооружённым, так что Элг (вот же ранняя пташка!) с рассветом принялся бегать по соседям и выяснять их планы на ближайший день. Буквально все собирались бежать дальше, опасаясь, что разграблением Маси дело не закончится.
Разделились мнения и среди наших. Вот только последнее слово было за Затой-су, с ужасом глядящей на лошадей, которые всё-таки начали седлать охранники. А потому всё никак не могла решиться, что предпринять.
— Давай сделаем так, — предложил я помощнику караванщика. — Мне кажется, с самого утра враги не придут. Им нужно несколько часов, чтобы добраться до перевала. Отправим двоих к перевалу, чтобы они предупредили нас, если пираты идут сюда, а женщины к середине дня почувствуют себя лучше и уже будут готовы ехать дальше.
— Нагонят, когда узнают, что мы недавно ушли.
— От кого узнают? Чтобы узнать и отправить погоню, им сначала надо деревню захватить и ограбить.
Не меньше наших женщин нервничал хозяин постоялого двора. Пусть новых постояльцев у него и не намечалось, но и раньше нас сбежать он не мог: на кого хозяйство бросить, когда здесь всё ещё клиенты ковыряются со сборами?
— Вы что, решили тут марентцев дождаться? — накинулся он на нас с Элгом, поскольку все остальные наши люди явно прислушивались к нашему мнению.
Пришлось излагать ему то, до чего мы с Элгом додумались.
— Тогда я семью и служанок заранее отправлю на север, а сам с двумя-тремя слугами вместе с вами поеду, если вы не против.
Это ещё лучше: три-четыре дополнительных «штыка» нам точно не помешают.
— Нет! — отрезала Зата, когда мы объявили, что я с одним из охранников собираемся выехать на разведку. — Ни ты, Элг, ни Перец никуда не поедете. Вы самые опытные, поэтому останетесь здесь, с нами.
Самое любопытное, что после бегства из города я снова почувствовал себя на войне. Там, конечно, тоже приходилось держаться в напряжении. Особенно — после стычки с уличными гопниками, а потом с компанией Сека. Но и те, и другие были просто мелким хулиганьём в сравнении с организованным врагом, коим являются марентцы. А на войне, как на войне: даже оказавшись в полевом лагере, думай, как будешь отбиваться в случае неожиданного нападения. В общем, когда пара ребят, знакомых мне по путешествию с востока, уехали в сторону перевала, пошёл я обходить периметр караван-сарая.
Могло бы быть лучше. Задние стены «бараков» глухие, без окошек. Промежутки между «жилыми корпусами», конюшнями и прочими хозпостройками перегорожены частоколом из заострённых сверху жердей. Но жерди стоят не впритык друг к дружке, а с промежутками, рассчитанными на то, чтобы между ними не протиснулся человек. И приколочены деревянными «гвоздями» к поперечным «струнам», проброшенным между вкопанными в землю столбиками. При определённой сноровке можно, хоть с той, хоть с другой стороны, перелезть забор. Либо выдрать пару соседних жердин и устроить лаз. Либо повалить какой-нибудь из подгнивших столбиков.
Ворота, конечно, далеки от тех, что на входе в город. Но просто так их не вынести: бревно-таран требуется. Хуже другое: во-первых, они единственные и выходят на центральную деревенскую улицу, а во-вторых, возле конюшни навалена груда сена, которая вспыхнет от первой же зажигательной стрелы. И от сена начёт полыхать всё вокруг. Нет уж, нет уж! От толпы даже в пятьдесят рыл тут не оборонишься. Тем более, если в этой толпе будет хотя бы несколько лучников, а ещё человек пять придут с огнестрелом. Не оборонишься, в первую очередь, из-за тех самых дыр между жердями частокола, сквозь которые и стрелы прекрасно будут пролетать, и пули здешних ружьянок. У нас же из дальнобойного оружия — только мои стволы да пара охотничьих луков ребят, ходивших с караваном.
Меня, кстати, ещё с момента попадания в рабство к Хон-су весьма заинтересовало, почему из оружия у гелоров только копья да луки. Потом сообразил: с коня удобнее бить копьём. Да и против конницы копьё куда эффективнее, чем рубящее оружие — мечи и топоры. Для городской стражи короткое копьё — тоже универсальный девайс: не только ранение кому-нибудь нанести, но и древком вдоль хребтины или промеж рогов «приласкать» можно. Кроме того, хорошее железо, из которого можно выковать нормальный (даже по местным меркам) клинок, многократно дороже того, что идёт на наконечники копий. И потребуется металла на «саблю» раза в три больше, чем на тот наконечник, а железа производят немного.
Как я и ожидал, к середине дня Зата «расходилась». Так оно всегда: это поутру крепатура выводит из себя, а потом жизнь становится немного легче. И, пожалуй, если бы не наши дозорные, мы уже сорвались бы в путь вслед за некоторыми обитателями деревни, тоже решившими переждать опасное время подальше от Маси. А дозор вернулся только часа через два после полудня. Но ребята были спокойные.
— С десяток конных к перевалу едет, не больше.
Похоже, та самая группа, которую я сам бы выслал, чтобы предупредить основные силы о переброске войск из столицы.
— В городе пожары: дым поднимается в разных местах.
Ясно. Значит, пираты всё-таки проломили ворота из пушек и ворвались за стену. Теперь «резвятся».
А вот после ещё одной новости мне захотелось очень громко и долго материться на всех известных мне языках.
— Очень большой корабль без парусов заходил в бухту. По нему стреляли марентцы, и он поджёг их два корабля, после чего ушёл на север.
Хотя что толку материться? Ну, как бы я мог донести до своих, что нахожусь в Маси, если бы не ушёл с людьми Заты? Обидно просто: надо же было марентским пиратам «нарисоваться» именно накануне появления земного корабля в бухте возле этого города! Не могли, суки, дня на два попозже в набег отправиться!
— Кораблей, ходящих без парусов, не бывает! — безапелляционно объявила вдова купца, и в её поддержку принялся кивать владелец караван-сарая.
— Бывает, — в расстроенных чувствах кивнул я. — Мой народ такие корабли делает. Из железа. И если бы не марентцы, я уплыл бы на нём уже завтра или послезавтра.
Теперь закивал уже Элг, с которым мы во время путешествия с «озера Чад» не раз разговаривали о чудесах, которыми могут удивить туземцев «люди света». Но дальше спорить с оставшимися при своём мнении богачами не стал: немного не до того было, поскольку пытался прикинуть, успею ли я перехватить своих, если сейчас рвану в столицу, не дожидаясь всей нашей толпы.
Не успею. До неё около двухсот километров, «семь дней пути», как говорил Элг. Вряд ли морем намного больше (а скорее — даже меньше, поскольку дорога петляет, огибая рельеф местности), и корабль будет там уже сегодня вечером. Когда мы прикидывали исследовательско-дипломатические миссии, то посчитали, что два дня стоянки на рейде больших городов предостаточно. Торговой миссии мало: чтобы нанять лавку, разгрузить товары и расторговаться, нужно дней десять. А дипломатической пару суток — за глаза. Лошадки здесь — отнюдь не скакуны. Даже пятьдесят вёрст в день не одолеют. Просто сдохнут от напряжения. То есть, всё равно на сутки опоздаю, даже если рискну загнать «коняшку».