Вот мы с ней и пользуемся возможностью побыть друг с другом накануне моей очередной многонедельной отлучки. И несём, лёжа в постели, всякую ерунду про то, станет она миллиардершей или не станет, чтобы не вспоминать о том, что в следующий раз увидимся нескоро.
Как провожают пароходы?
Совсем не так, как поезда.
Морские медленные воды —
Не то, что рельсы в два ряда.
Как ни суди, волнений больше,
Ведь ты уже не на земле.
Как ни ряди, разлука дольше,
Когда плывешь на корабле.
Вода, вода, кругом вода.
Вода, вода, шумит вода.
Я вспоминаю всё сначала.
Уже давно убрали трап,
На самом краешке причала
Стоишь ты, голову задрав.
Врёт, врёт старая-старая песня. Нету у нас на базе ни рельсов в два ряда, ни причала, на котором могла бы собираться провожающая публика. Порт наш больше военный, чем гражданский, так что «кого попало» к отплытию «Севера» не пускали. Хотя, конечно, Соню я в небольшой толпе провожающих разглядел. А ещё — кораблю нашему до «морских медленных вод» сначала пару часов топать по Лиману.
Повреждения на маяке, сооружённом по примеру знаменитых башен Мартелло, уже устранили. Это хорошо было видно, когда мы проходили через горло лимана. И остовы расстрелянных мной уузских кораблей чуток приливными волнами и прибоем потрепало. Их специально не стали убирать, хотя от пушек, ядер и прочих металлических, полотняных и пеньковых ценностей избавили про помощи пленных. Оставили в назидание тем, у кого возникнут дурные намерения сунуться атаковать наш «передовой опорный пункт».
Сделали, кстати, и вывод из моего доклада о том, что у «зушки» в секторе обстрела имеется мёртвая зона. Рядом с маяком, ближе к проливу, роют котлован под строительство ДОТа. Те же самые бетонные блоки, на перекрытие которых собираются поставить вращающуюся башню от БМП-2. Кажется, ДОТ будет соединён с маяком подземным ходом, и теперь уж точно ни один корабль без спросу не прорвётся через пролив. Мы не успеем даже до места назначения добраться, как сооружение будет готово.
В паре километров южнее тоже ведётся строительство уже двух подобных долговременных огневых точек, но более крупных по размерам. Их задача — защитить приливную электростанцию. Ещё одно бетонное сооружение, заглублённое в песок косы. Но уже не из блоков, а «цельнолитое» И машинный зал «отливают», и лоток, по которому будет течь вода, вращающая турбины генераторов. Лоток, насколько я обратил внимание, будет изогнутым, чтобы невозможно было артогнём с моря повредить рабочие колёса, да ещё и перекрытым сверху бетонной «крышкой» и слоем песка. Заглубление лотка такое, что даже во время сильного отлива уровень воды в лотке будет ниже, чем в океане. И направление потока не станет меняться, поскольку уровень воды в Лимане всегда чуть выше, чем уровень моря. Так что это никак не новый путь для входа в Лиман.
«Север» не стал жаться к берегу, а ушёл на несколько миль в открытое море. Так что вскоре начавшимися горами нам можно полюбоваться лишь в бинокль. Всё ближайшее к Центральной побережье исследовано и с воздуха, и с моря, и с берега, так что нового «для науки» на нём ничего нет. Вот и прёт кораблик крейсерским ходом на юг.
Мне бы, конечно, было бы приятно увидеть хотя бы в тот же бинокль собственные «места боевой славы» — острова Базовый и Большой. Но до них тоже далековато, и никто «заворачивать» к ним не станет. Ну, разве что, лет через несколько, когда лава в вулкане окончательно остынет, сплавает туда какая-нибудь геологическая экспедиция. Может, и я в неё напрошусь? Блин, старею, что ли, раз ностальгия пробила?
Ещё одно памятное место, устье реки, текущей через тропические леса, проходили ночью. Именно там, на берегу этой самой «ТемУрской Конго», мы с Артёмом Листьевым подобрали умирающую девчушку, и именно с неё начался перелом в отношении к исследованию планеты. Из-за того, что поменялся её статус с «обитаемой животными» на «обитаемой разумными существами»: руководство Проекта получило «на руки» не только видеокадры аборигенов, очень напоминающих земных людей, но и «биологический объект для исследований». Позволивший, кстати, в значительной мере лучше разобраться с той микрофлорой, что может угрожать нам при контакте с аборигенами.
Незнакомые для места начались только на следующее утро. Но по-прежнему на горизонте в бинокль были различимы лишь джунгли. И в них в ближайший десяток лет никто глубоко влезать не собирается. Если уж земные экваториальные леса, казалось бы, исследованные вдоль и поперёк, для нас всё ещё таят массу опасностей, то инопланетные и подавно. Эволюция в них развивается бешеными темпами, поэтому можно нарваться на такое, что нашим учёным и в страшном сне не привидится. Вплоть до уцелевших динозавров, про которых и на Земле-то у негров ходят легенды: мол, до сих пор всяческие «мумбы-юмбы» в чащобах встречаются. На что уж у меня «шило в заднице», но лучше я с пятью «инопланетными» цивилизациями, от которых не знаешь, чего ожидать, налажу контакт, чем в те джунгли сунусь. Или контракт разорву, если от подобной экспедиции невозможно будет отвертеться.
Фрагмент 23
На том самом «всеобщем знакомстве» и инструктаже, что организовал нам подполковник Шаров, этого «высоколобого» я не видел. Наш «найбильший керывнык» упоминал, что один из учёных задерживается по каким-то «важным причинам», но не пояснил, ни кто это, ни какие это причины. Да и первую пару дней плаваний он торчал где-то то ли в каютах, то ли в служебных помещениях корабля. Скорее всего, настраивая аппаратуру, которой на борт загрузили немало.
В общем-то, и мне с моим отделением до высадки на берег особо заниматься нечем, так что мы, если не считать двух занятий физподготовкой в день (да и то лишь для того, чтобы занять чем-то людей и не терять физической формы), можно сказать, балду гоняли. Кто книжки читал, кто отсыпался «про запас», а кто, как синьор Робинзон из известной кинокомедии, «смотрел кино про море» с палубы.
Ко мне этот товарищ подошёл, поскольку ему порекомендовали меня, как наиболее знающего местные условия.
— Увы, я теперь действительно тот человек, который прожил здесь, на ТемУре, дольше, чем кто-либо.
— Я просто хотел спросить: вы за это время не ощущали каких-либо особенностей в поведении организма в различные периоды изменения скорости течения времени?
— Абсолютно никаких. Да ведь и неизвестно, это тут время течёт «неправильно» или у нас, на Земле. Теория относительности, знаете ли, гласит, что всё зависит от точки отчёта.
— А вы и с теорией относительности знакомы? Хотя, конечно, в общих чертах про неё и в школьной программе упоминают.
— Ну, я не только в школе про неё слышал, но и более углублённо изучал.
Я назвал аббревиатуру вуза, который закончил.
— Удивительно! И вы, имея такую базу, перепрофилировались в военного?
— Так уж судьба сложилась.
Не рассказывать же случайно встретившемуся человеку историю своих похождений.
— Мы, кстати, не знакомились. Вячеслав Игоревич Доренко, доктор физико-математических наук.
— Александр Михайлович Пересечин, капитан.
— Пересечин? Так вы и есть первооткрыватель того самого эффекта Пересечина, который заставил ломать головы лучших отечественных учёных?