По "вертушке" со стороны колокольни ударил яркий-яркий пучок света. День пасмурный, и пучок казался огненным столбом. Человек в дверце закричал, его вопль даже пересилил шум лопастей. Он скрылся в чреве вертолета и дверца захлопнулась. Огненный столп обрел синий оттенок и ударил по кабине пилота. "Вертушка" взмыла вверх. Секунд десять повисев метрах в пятидесяти, "вертушка" резко развернулась и улетела на северо-восток. Стало так тихо - аж в ушах зазвенело.
- Ми восьмой... - пробормотал Кирилл.
- Что?
- Армейский вариант. Старая посудина, прошлый век. Я на таких бортах тыщу раз летал.
- Что это было? Десант?
- Разведка боем. Проверка на вшивость.
Подбежал Игорек:
- Как вы тут... живы?
- Нормалек, - сказал я, - а это чё, гиперболоид инженера Гарина?
- Типа. Дядьвасин "гаджет". О, зырь!
Появился сам дядя Вася. В руках он держал продолговатую хрень, по форме напоминающую балалайку:
- Так-то, господа. Вот что можно сотворить из продуктов китайских народных промыслов. Нужно только многократно усилить и позаботиться о емком источнике энергии. И вот вам... Вуаля!
Вечером, за чаем дядя Вася, артистично закатив глаза, декламировал стихи:
Сыны "народного бича",
С тех пор как мы себя сознали,
Жизнь как изгнанники влача,
По свету долго мы блуждали;
Не раз горючею слезой
И потом оросив дорогу,
На рубеже земли родной
Мы робко становили ногу;
Уж виден был домашний кров,
Мы сладкий отдых предвкушали,
Но снова нас грехи отцов
От милых мест нещадно гнали,
И зарыдав, мы дале шли
В пыли, в крови; скитались годы
И дань посильную несли
С надеждой на алтарь свободы.
И вот настал желанный час,
Свободу громко возвестивший,
И показалось нам, что с нас
Проклятье снял народ оживший;
И мы на родину пришли,
Где был весь род наш ненавидим,
Но там всё то же мы нашли -
Как прежде, мрак и голод видим.
Смутясь, потупили мы взор -
"Нет! час не пробил примиренья!"
И снова бродим мы с тех пор
Без родины и без прощенья!..
Как я понял, его любимый Некрасов. Настроение у все было приподнятое. Но не засиделись, устали. Очень скоро мы остались с Люсей одни. Прибрались, собрались спать. Я приобнял ее, но она отвела руку. Строго посмотрела мне в лицо. Тихо проговорила:
- Знаешь... Кажется, я... беременна.
- И кто отец? - парировал я почти мгновенно.
- Ну, ты, Найденов, и дур-р-рак...
-- НЕсвятые Кирилл и Мефодий
Вот, не знаю даже, как и рассказывать-то про нашу эту "сладкую парочку". Мужички-то они нормальные, разве что несколько нетрадиционные, что ли. На зоне у нас таких хватало. Я-то спокойно ко всей этой ориентации отношусь, ведь каждый любит то, к чему склонен по природе своей. Вот я, к примеру, люблю художественную литературу, помастерить и... Люсю. Причем, так и не разобрался, что - в первую руку. В общем, всякая тварь выбирает по себе предмет своего обожания. Главное, чтобы не мешать другим и не навязываться. А многие из ЭТИХ, между прочим, именно что навязывались и приставали. Это я про тех говорю, с кем лично сталкивался по жизни. А по книжкам знаю, что среди этого контингента повышенный процент гениев. Природа, видно, не зря такую закавыку выдумала. Сам я данной участи избежал (пока что). Не знаю уж, стоит ли данным фактом гордиться. Замечу разве, не всякая тварь избежит искушения. Да и вообще: кто без греха - пусть первым бросит камень.
Но я в сущности не об этом. Кирилл да Мефодий тоже имеют немало всяких пристрастий и талантов. Тот же Кирилл сейчас реставрирует фрески в соборе. Мефодий - потрясающий рыбак, пожалуй, поудачливее даже Жоры. Поймал себя сейчас на натуральном ханжестве. Что я несу? Рассказываю о драматичных судьбах двух гомосексуалистов - и все брожу вокруг да около... Жалеть их глупо - мужики взрослые, самостоятельные, а вот рассказать о перипетиях судеб двух русских людей - так это пожалуйста.
Вот ведь странно: и Жорины, и мои корни, и корни странных монахов тянутся в Псковщину. Подвизались два сих славных мужа в одной знаменитой не только на всю страну, но и на весь мир святой обители - вначале в качестве трудников, ну, а после - послушников. И вроде бы все у молодых людей было нормально на духовной стезе. Получалось-то у них молиться и нести послушания в принципе неплохо, но у Купидона по отношению к паре православных мужчин имелись свои, далеко идущие планы, несколько расходящиеся с парадигмою христианства. Не в той части, что Бог есть Любовь, а в смысле содомского греха. Отцы святые эдаких отношений двух сердец, мягко говоря, не одобряли. Хотя, до некоторой поры мужественно терпели.
У обоих молодых людей был один духовник. Как честные пред Господом товарищи, Кирилл и Мефодий говорили на исповеди все как есть - без вранья. Бога-то, кажется, не обманешь... Старец довольно затруднялся в принятии решения. В конце концов, он решился разлучить развратников, надеясь, что время, пост с молитвою и раздельное существованье многое помогут вылечить. Кирилл был благословлен на обучение в семинарии, в другой епархии, Мефодия отправили в самый дальний скит, на остров посреди большого студеного озера. Кирилл учился на священника и иконописца, Мефодий, следуя древней традиции христианства, удил рыбу и предавался долгим философским размышлениям "на берегу пустынных волн". Многие находят в этом счастие и смысл жизни. Ну, это я так - к слову...