Хочу подчеркнуть вот, что. Наш сход рассматривал много сценариев дальнейшего развития событий. Например, вариант массового исхода на новые, более дикие земли (отвергли, ибо бежать некуда - достанут везде), рассредоточения (отказались - не все такие опытные таежники как Жора, мы просто загнемся; да и переловят...), атаки на стан противника (глупо с берданками-то супротив современных вооружений - да и в таком случае мы действительно станем преступниками-террористами...). Не рассматривали только один сценарий: коллективной сдачи. Хотя, по идее в нашей ситуации он, как раз представляется наиболее разумным.
Люся на всем протяжении нашего "вече" помалкивала. Надо сказать, со вчерашнего вечера вопрос залета мы не задевали - даже оставаясь один на один. А, может, приколола? Да, вряд ли... Зачем? Ведь слово давал не просто так, с бодуна. Как-то стеснялся я заговаривать на эту тему и когда пришли домой. Не распространялся я и о дневном инциденте. Столько уже негатива, решил я, не стоит, наверное, добавлять. А то ведь, каждая новая капля рискует переполнить стакан терпения. Теперь нас трое... А хотелось бы, чтобы - четверо. Я имею в виду Люсиного сынишку, который сейчас неизвестно, где и с кем...
Раннее утро началось с новых выстрелов. Далеких, едва слышных. От них проснулась Люся - я дрых мертвецки. Очухивался долго, но еще успел различить автоматные очереди на северо-западе. Впечатление, что идет бой. Мы отправились на разведку вшестером. Еще властвует утреннее марево, туман... Само собою, осторожничаем крайне. Едва вышли за периметр, Игорек двоих отослал назад: есть вероятность провокации, основные силы могут напасть с другой стороны.
Километрах в двух наткнулись мы на жуткую картину. Ошметки одежды, раскинутые на ветвях, многие куски измазаны в крови... Кровь на траве, на листве. Мы нашли пустые автоматные рожки А еще - рацию. И рюкзак. Ощущение, что здесь произошел жестокий рукопашный бой с поножовщиной. Что же случилось? Жора внимательно изучал следы. И радостно изрек:
- Есть бог-то!
Разъяснил: это бывшая территория покойного медведя по кличке Берия. Того самого, которого наши визави шлепнули несколько дней назад. Сюда пришла новая особь. И, как видно, шатун имеет о-о-очень крупный зуб на людей. Вероятно, есть у мишки богатый опыт "дружбы" с гомо сапиенс... Отряд противника пробирался в сумерках. Довольно большая группа, человек двадцать. Ну, и наткнулись на свою беду. Зверь попался коварный - умело посеял панику в стане непрошенных гостей. Те и не поняли, что происходит, начали палить почем зря. Возможно, зацепили кого-то из своих. Гильзы, кстати, уже не только 5,45, но и 7,62. Это значит, теперь уже стрелять будут "неподецки". Отомстил, значит, косолапый... и за свою какую-то обиду, и за Берию. Да и за нас в общем-то. Сам того не предполагая... Простой закон жизни: за все поступки надо платить. И кредитор всегда приходит внезапно. Ранен, скорее всего, и медведь. Если не издохнет и таки залижет раны, с ним будут проблемы и в будущем. В этот сектор, однако, теперь лучше не заходить вообще.
Дядя Вася с отбитой нашим невольным союзником рацией разобрался быстро. Сказал, хороший "гаджет" - настоящий "японец", бьет на полсотни верст. В наглую связался с противником. Ответил наш друг, Артур. Дядя Вася:
- Эй, там, на проводе! Потери есть?
- Дед, что ль?
- Неважно. Беспокоимся, дак.
- Все нормально. А что это было?
- Мы здесь не причем. Ваши люди, товарищ полковник, вступили в героическую борьбу с дикой природой.
- Не поял...
- На нашей стороне, Артур Олегович, выступили... естественные силы.
- То есть, вы хотите сказать, засада не ваша? Не верю.
- Ваше дело, товарищ полковник. Баню в субботу топить?
- Не паясничай, дед. И я не полковник. Пока еще...
- Ах, до звездочки один шаг - да мы тут на пути встали. Понимаю, незадача. Зубы не обломаете?
- Но почему у вас наше имущество, если вы не при чем?
- Хотели вас спасти от сил естественной природы. Не успели. А имущество можем передать. Если вам угодно.
- Да уж. Желательно. Мы по-серьезному придем - вы нам все... отдадите.
- Вы любите творчество Эйзенштейна?
- Не поял.
- Кино в детстве смотрели: "Александр Невский"?
- Теперь поял. Но мы к вам не просто с мечом, а с мечом закона. Это существенно, дед. Вот что. Хватит пиз...ть. Сдавайтесь, ваше сопротивление бессмысленно. Не стоит проливать кровь без смысла.
- Вы своим прошлой ночью это говорили? А дырочка-то в погоне уже просверлена, дак.
- Дед. Ты меня достал.
- А? Не разберу.
- Собирайте манатки, складывайте оружие и выходите к периметру. Сухарей насушили?
- Что такое? Непонятно. Наверное, батарейка села.
- Да по-хорошему говорю, дед. Кончайте эти ваши игры.
- Ась?
- Все ты слышишь. Ладно. Пока что - конец связи. Все.
- Язык мой - враг мой, - пробормотал раскрасневшийся от радиоперепалки дядя Вася, - затеял тут... хуливар.
Вступился младший сын Ивановых, Ванька:
- Василь Анатольич, все правильно сделали. Совсем у обнаглели. Хозяева жизни. Их бог наказал - и еще накажет.
- Может быть, может быть... - Дед ласково потрепал буйную растительность на макушке мальчика. - А ты что здесь забыл, Вань? Все твои уже собираются. Беги - помогай родителям...
Дядя Вася проговорил, обращаясь сам к себе:
- Цуцванг. Но это ведь - в игре. В жизни все иначе, в жизни есть полутона. Должен, должен быть выход...
-- Ивановы
Именно Петрович спас мне жизнь. Нашел мое бренное тело, замерзающее в лесу, отогрел, оттер, и две дюжины верст тащил до слободы. А то, что я попал в дом к Люсе - чисто ее инициатива. Вот, хочу отметить одну особенность человеческой натуры: мы всегда тихонько недолюбливаем тех, кому хоть чем-то обязаны. Хороший человек Петрович, во всех смыслах хороший, но напряженность между нами все же присутствует. Мне все же стыдно за то, что я ему должен, Петровичу стыдно за то, что спас мне, дураку на букву эм, жизнь. Да-а-а... Несовершенен человек. Вот, снова вспоминаю мою учительницу-немку. Вы даже себе представить себе не можете, сколько досад и обид я перенес после того как я защитил Татьяну Адольфовну от беспредельщика и она ко мне охладела! Ведь я относился к ней как к маме... Ее поздние извинения нисколько не залечили душевную рану. Почему? Думаю, оттого, что значительная часть отпущенного на этой планете прожита, и ничего уже не воротишь. Проехали.