Пауза между нами затягивается - я не знаю, о чем говорить. Дежурное "как дела" прозвучит нелепо - ответ на вопрос очевиден, а больше ничего не идет в голову.
- Николя, - Огюсту надоедает молчание, - мы не виделись двадцать три года и нам, наверное, есть что обсудить. Но сейчас это подождет. Это прозвучит излишне пафосно и, возможно, абсурдно, но у меня к тебе дело государственной важности. Но сначала один вопрос: ты что-нибудь слышал о теории Потока и межзвездных путешествиях?
- Прямо утром по телеку.
Огюст оборачивается, окидывает мою органокристаллическую панель критическим взглядом.
- Где ты нашел эту рухлядь? На помойке что ли?
- Да.
Огюст захлопывает рот и долго не находит, что ответить.
- Ладно, - точно договорившись с самим собой, продолжает он, - в общем... что думаешь?
- Толстолобики говорят, что сейчас все это фантастика. Генераторы Казимира размерами с футбольное поле, релятивистские скорости, синтезные реакторы на тераватты... Короче, дорого и глупо. Если кто и возьмется, то не ближайшие лет двести.
- А что... что, если я скажу тебе, что все эти генераторы, реакторы и прочий... хайтек уже давно работают? Что программа развивается, а испытания завершены несколько лет назад?
Наверное, в этом месте я должен изобразить живейшее удивление, но как-то не выходит. Моя реакция, а вернее - ее отсутствие, обескураживают Огюста.
- Мог бы для приличия что-нибудь сказать. Например "ого, ребята, да вы гении!" или "ну нифига же себе, да эти парни собираются лететь к звездам!".
- Вау, - борясь со скукой, отвечаю я.
Огюст вздыхает.
- Ладно, - мой друг, кажется, разочарован, - начну по порядку. Ты, конечно, помнишь "Огигию" - ведь это ты "заложил первый камень". За десять лет на месте маленького аванпоста на орбите Харона выросла самая крупная международная станция во всей Солнечной. Научно-исследовательский и производственный комплекс с дедвейтом в двести семьдесят шесть тысяч метрических тонн. Вместо одного крупного мы создали цепочку мелких генераторов Казимира протяженностью в сто тридцать тысяч километров. Первое испытание состоялось шесть лет назад, мы забросили платформу на двести сорок астрономических единиц, это расстояние она преодолела чуть более чем за две с половиной секунды, то есть нам удалось превысить скорость света в сорок семь тысяч раз.
Огюст тушит сигариллу и продолжает:
- С тех пор нами произведено свыше пятисот запусков. Последние четыре года каждые четверо суток мы отправляем двухсоттонный грузовой модуль к Ипсилон Тау Кита. Мы готовим экспансию в дальний космос.
Огюст улыбается - почему-то от этой улыбки мне становится не по себе.
- Мы, то есть Международная Аэрокосмическая Организация, планируем пилотируемый полет на двенадцать световых лет. Большинством голосов Генеральная Ассамблея МАКО утвердила план, по которому менее чем через пять лет мы впервые в истории отправим человека за пределы Солнечной.
- И причем здесь я?
- Мы хотим, чтобы ты командовал экспедицией.
А вот теперь мне смешно - до слез.
- Ты шутишь? - спрашиваю я, вытирая глаза, - Посмотри на меня. Я семь лет не садился в кресло пилота. Я - невротик, я с антидепрессантов не слезаю. Я боюсь космоса, Огюст. Я никакой не герой, я просто списанный пилот-дальнобойщик с посттравматическим синдромом. В конечном счете, к моменту экспедиции мне будет уже за сорок - предпенсионный возраст.
Но мой друг серьезен.
- Николя, то, что я тебе сейчас расскажу - между нами. Это никто не озвучивает, но все понимают. После эпохи Гагарина, Леонова и Армстронга наша страна стала третьей космической державой планеты, но со времен Миттерана мы неуклонно катимся вниз. Посмотри, что происходит в мире. Что есть у нас? Телескопы "Тиссеран" и "Делиль" да шахты во внешних мирах? Что толку, если за последние пятьдесят лет мы не построили ни одного космического корабля?
Огюст снова достает сигариллу, но не закуривает, а лишь крутит меж пальцев.
- Мне неприятно об этом говорить, Николя, но мы проигрываем битву за космос. Нас вытесняют даже из тех областей, где мы традиционно были сильны, как никто другой. Японские спутники геологоразведки, бразильские зонды, иранские одноместные корабли... Еще десять-пятнадцать лет - и мы распрощаемся со статусом космической державы. Это будет катастрофа, Николя.
- Мы все знали, что так будет. Мы уже тридцать лет не можем построить транзитный космодром. Как мы должны конкурировать с теми, кто запускает на орбиту грузы десятками тысяч тонн?
- И что ты предлагаешь? - усмехается Огюст, - вырыть шахту для "атомной пушки" под Марселем? Нас "зеленые" с говном съедят.
- Упорство невежд убьет их, а беспечность глупцов погубит их. Мой дед воевал в Алжире и Мали, - я чувствую легкое раздражение, - за сырье для передовой французской атомной энергетики, а мы зарыли собственное будущее, чтобы заткнуть глотки экологам-импотентам. На кого нам теперь обижаться?