Слишком много вопросов скопилось и мне уже пора было начать спрашивать. Просто говорить.
Сейчас. Пока ни у кого из товарищей не было сил отмахнуться… Великан всё так же смотрел оловянными глазами. И Гратц переминался напротив его лопатки.
Если в прошлый раз стражник знал, что надо делать. То теперь всё топтался. Засаленные, чесанные волосы его стояли дыбом.
А Век ждал.
— Кыш!.. Пошла отсюда!.. — хрипловато и тихо сплюнул стражник.
Взмахнул неловко рукою и едва не навернулся.
Кудахча, похлопывая и перебирая, пегая курица засеменила к выходу. Но не дошла. Пробежала лишь несколько шагов и вновь остановилась.
Большой и раздутый, тугой бок моей хорошей покачнулся.
Сор, должно быть, насыпался за шиворот и оттого спина сильно чесалась.
Я наконец доскрёб замасленное дно.
Традиционно подгоревшая, каша камнем легла в желудок. Не знаю почему, но каждый раз после неё во рту стоял сильный привкус рыбы.
Гратц попросил кинжал. Но лишь глянув, сразу вернул. Попросил просто, «чего-нибудь такого…. Нет? Что?.. Вообще ничего нет?»
Морщась и слегка пошатываясь, стражник выпрямился, ушёл, пока ещё не совсем стемнело. На оттопыренной губе его в ночи помаргивала козья ножка.
Наёмница отложила камень. Теперь она просто наблюдала за мелкими точками, что едва различимо мелькали в полосках серого цвета.
В неровном, подрагивающим мерно свете фонаря бок великана казался совершенно жёлтым и в кровоподтёках. Ссадины смотрели чёрными полосами.
Мне ПОРА было задавать вопросы.
Чем дольше я смотрел на кусты, тем сильнее мне казалось, что в них кто-то есть. Кабан. Мог ли он пробраться?
«Нет. Это было бы слишком невероятно».
Безумные глаза собак припомнились и чёрная птица, которая улетела вдаль.
Когда Гратц вернулся, уже начало темнеть. Козья ножка бесследно сгинула, зато появился нож в зубах, деревянная кадушка парила и плескалась в руках, а под мышкой была зажата пара длинных досок.
Эль проснулась и огляделась, не сообразив сначала. Нашла взглядом стражника, который снимал моток верёвки с шеи. И всё вспомнила.
Великан по-прежнему лежал на животе. Дыхание его как будто стало ещё громче.
Гратц поднял фонарь. Пламя заплясало, выхватывая то плечо, с остро торчащей лопаткой, а то большой подбородок. В какое-то мгновенье оно осветило и шею. Толстый и уже заржавевший, ошейник казался бурым, а вздувшийся, свежий ожог под ним — жёлтым.
Гратц, лицо которого мне было невидно, прицыкнул.
— Врача надо.
Раздувая ноздри, Хорошая моя замотала головой. Я удержал. А уже спустя мгновенье почувствовал, как что-то очень мелкое как будто пробежало по руке. На сей раз не укололо.
— А ты?
— Я? — Поставив фонарь, Гратц большим ребристым ногтем поддел кромку. — А у меня оклад пятнадцать кондоров в месяц. Чему не научишься.
Речь почти без выраженья.
Отразив свет фонаря, лезвие тусклым лучом прошлось по его лицу. Глаза стражника по-прежнему были круглы и стеклянны.
Нож гулко скрёб. Пилил, так как шкура полудуха совсем не поддавалась. Кровь, что несколькими ручьями текла по бокам, лужицами скапливалась между лежащих досок. Земля становилась чёрной.
Век лбом уткнулся в пол.
Я медленно жевал губу. Глянул в стену. Закрыл глаза, но легче не становилось.
— Ему бы выпить.
— Нечего, — бросил Гратц.
— Раньше тебе это не мешало.
Ставшая липкой, кровь облепила лезвие, так что дальше продвинуться не получалось. Гратц сдался. Отойдя, он присел возле кадушки, чтобы обмыть.
Снова прицыкнул, большим пальцем поскрёб кромку.
— У соседей менял, — полусвистя, — на мелочь всякую. Нож… Есть здесь разве соседи?
«Я мерзавец».
Совсем уже стемнело. Звёзды мерцали необыкновенно ярко, и, серебрясь, верхушки кустов едва заметно шевелились.
Далёкий и обрывочный лай.
Вздрогнул. Я приподнялся и огляделся. Успокоился, лишь встретившись с наёмницей взглядом.
Великан закашлялся, и Гратц вместе с доскою отступил. Я не знаю, что он там делал, но торец доски был весь измазан.
«…»
Как будто мне уже доводилось видеть этого пса. Большое и костлявое, лохматое животное с громким, но низким и каким-то уставшим голосом.
Взгляд остановился на окровавленных тряпках.
— А почему ты не открыл ворота в Залив?
— Венус подошёл, а я ему должен.
— А как ты узнал про камень? Который на дороге перед Заливом?
— Я его туда и положил.
— Да?
— Если понемногу брать, то незам-метно.
В спине великана что-то хрустнуло и он невольно вздрогнул, чуть свёл плечи и втянул голову. Гратц убрал доску.