Ноздри животного раздулись.
Ужасный запах. Я не понимал, как лошадь может так спокойно это выносить… я не понимал.
Гром заставил животное вздрогнуть.
Ноги подгибались. Мне было очень холодно… озноб бил ужасно и только какое-то непонятное тепло гуляло во всём теле. Оно позволило мне подняться.
Сильно дрожа, почти что дёргаясь, я ухватился за стремя. Уперевшись предплечьем в лохматый бок, тяжело дыша, я попытался оглядеться… Свет вызывал сильную боль.
… Дорога.
Это была дорога.
Шёл мелкий дождь, и крупные капли с шелестом били по листьям.
… Кажется, кто-то неподалёку… вскрикнул. Мне так показалась.
Хорошая моя очень громко зафырчала. Она переступила, и послушно пошла, неся навалившийся ей на спину груз.
Это было больно… Дышать было больно.
Глотая и щурясь, я издали увидел какого-то мужчину. После из-за ветвей показался факел и я уже ничего почти не видел.
… Кажется, рослый парень угрожал бродяге топором… За его спиной белела тряпичной крышей повозка… и малый ребёнок плакал… Голос женщины негромко что-то напевал.
Я не мог понять.
Я не хотел туда… но лошадь брела как будто позабыв о страхе. Она остановилась, лишь когда жёлтый свет почти упёрся в морду!
Послышалось негромкое похрустыванье травы.
Оборванец ничего не делал. Он некоторое время водил скверным факелом туда-сюда. А после, глянув быстро на повозку, резко отступил. Я поднял руку… хотел что-то сказать… но неожиданно щеку мою обожгло.
Меня пытались оттолкнуть.
— Ах-Ааа-а-а!
— Да за**лкни!
Я почувствовал, как нечто разжимает пальцы с поводом. Их свело. Я просто повис.
Удар…
И боль!
Искры ударили в глаза.
Запахло горячим деревом.
Хорошая моя заволновалась. Она пыталась подняться на дыбы, но у неё не получилось. Меня развернуло. Пинок прошёлся по ребру.
Он был очень слабым.
Взмахнув наудачу… я угодил мужчине по плечу. Наверно. Он поскользнулся. Взмахнул рукой и едва не упал.
Тепло на рёбрах.
В моей крови.
В желтоватом отсвете, грязный и заросший по самые глаза, неизвестный мужчина смотрел мне в лицо. Он что-то не мог понять. Рот с пеньками зубов приоткрылся… а после он резко отпрянул. Глаза его широко раскрылись.
Обернувшись, он посмотрел на ожидающего парня.
И на топор.
Он был испуган.
[1] Свободные земли — земли традиционно не принадлежащие человеку и лишь соседствующие с ними.
XXX
Гор. Залив.
Двадцатый день седьмого месяца двадцать третьего года.
Душно и накурено.
Свирель, невидимая, но манящая резковатым переливом, прошлась над головами. Отвлекла от выпивки и заставила прервать беседу.
Гам понемногу стих.
С хорошо различимым шумом тяжёлый занавес поднялся. Показалась сцена.
Свечи, расставленные по полу, неровно потрескивали. Давали отблеск на заржавленные мечи и старые щиты. Фигура женщины в «лунном» свете. В белом балахоне и с алым поясом, босая она стояла спиною и тянулась к белому ночному светилу.
Тишина.
Покашливанье.
Внезапно ударил барабан.
Удар!.. И одна «её» рука опустилась. А после другая. Словно волна прошла. Вновь одна рука поднялась, а другая последовала за нею. И опустилась.
Под перелив свирели, бедро чуть покачнулось. Оно очень плавно «присоединилось» к танцу.
Обе руки поднялись в форме «вазы» — и постились. Внезапным движеньем она разделила скрытое лицо на две половины. Плечи опустились. И «следуя» за музыкой одеянье скрыло кисти. Попеременно рукава словно лишись опоры. Плоть затерялась в переливах гладкой ткани.
Руки вновь поднялись к лицу, и с резким толчком невидимая грудина внезапно подалась вперёд. (Удар барабана). Она словно «затрепетала». Ожила. Танцуя вместе с тазом, с грудиной руки вновь приподнялись. Они потянулись к небу и сложились в форме «вазы». Рукава немного съехали. Они показали тонкие кисти. Белую, очень белую кожу.
Пальцы опустились к подбородку, а плечи развернулись, словно высвобождаясь из невидимых пут.
Певучая свирель и мерный барабан.
Послышались смешки из-за кулис.
Изящно поворачивая запястья, девушка вновь дёрнула грудиной. Она неспешно повернулась. Переступила через острый меч.
Ей трудно было идти. Пламя свечей играло на невинной ткани, и скрежет металла доносился. Звяканье цепи.
Дыша, ускоряясь она чуть подпрыгнула.
Но упала.
Невесомо опустилась, облокотившись на колено.
Удары барабанов. Неизвестная вздрогнула. Она развернулась, «спорхнула» от одного края сцены до другого.