… Но пол становился ближе.
Рукою девушка неспешно провела по лицу.
Перехватилась. Разматывая ткань на животе, она вновь оказалась вниз головой. Раздвинула ноги и пустила ткань между бёдер. Рукою провела по пупку. Смотря наверх, она рывками, отводя и вновь прижимая бёдра, постаралась подтянуть себя. А ткань сползала.
Она тянулась к свету, а ленты медленно спускались.
Разделив две полоски, движением бёдер намотав их на ноги, неизвестная откинулась. Повисла вниз головой и посмотрела на доски.
Кисти её ходили по лицу и шее. Черты менялись, пока полоска волос не коснулась сцены.
Она перевернулась, взмахнула этой багровой лентой и скрыла лицо. Выгнулась и вновь попыталась подтянуться.
Но вот бедро её коснулось холодного дерева. И живот. Растрёпанная и уставшая, она медленно опускалась навзничь.
Она всё ещё старалась приподнять себя.
Пропуская ленту меж невинно белых бёдер.
Тишина.
Запах табака и алкоголя. Мясной зажарки.
Кто-то что-то обсуждал в глубине тёмного зала.
Со стуком упал единственный стул.
Тощий Флюр, клерк с пожелтевшим воротничком в восторге ударил в ладоши. На глупейшем лице ничего невозможно было разобрать.
За тем же столом длинноухий мастер спал лицом в тарелке. Совершенно пьяный, он блаженно посасывал палец.
Брызги.
Нога заскользила в русле.
Развернувшись всем телом, я ухватился за накренённый ствол. Почувствовал скрытый камень даже через подошву. Оттолкнулся — и прыгнул.
Я уже видел новый валун впереди. Я мог бы допрыгнуть. Мог бы… но не получилось. Туча брызг. Ломкий кустарник прошёлся по плечу.
Глубокое место.
Царапая жирную землю ногтями, я пополз по пологому склону. Наверх! Продрался сквозь орешину. Пробежал немного — и попытался соскользнуть! В мутную воду!
Нога зацепилась за корень.
«Тре-н-ннньк!»
Ударившись об стену, горшок развалился. Крупные осколки скрылись в сене. Эль переступила. Чуть поморщилась и ухватилась за бедро: намотанная в несколько слоёв домотканая ткань бурела.
На запястьях девушки осталась хорошо заметная потёртость от пеньки.
Наёмница выдохнула через плотно сжатые зубы. Посмотрела на Гратца.
— Про людоедов никто и ничего не говоръ-ыл! — ответил тот даже раньше, чем спросили. — Мы Точно… о них не говорили.
Эль отвернулась. Она сжала пальцы в кулак — руки её заметно дрожали.
Большие и красные, заскорузлые ладони Века лежали на его животе, свежие швы вышли грубо. Бордовые пятна скоро разошлись по скулам и щекам…
— Дожил-и! — еле слышно вставил свои полфарса Гратц. — Хозяэва бегут от подчинённых! — Мужчина чуть повернулся на табурете: — Ошейник уже нагр-элся?
— … Пока что нет.
Мгновенно уловив перемену в голосе, Гратц прикусил язык.
Движение за дощатой стеной. Подойдя к пыльной балке, Эль уперлась в неё предплечьем. Она медленно выдохнула.
Сквозь щель «смотрела» золотистая полоска от факела.
Бывший стражник хотел закурить, но в последний момент передумал. Покосившись на сваленное сено, он аккуратно, старясь не помять, убрал. Козья ножка ушла во внутренний карман.
— Что там?
— Говорят…— отозвалась наёмница. — Говорят, что какая-то женщина утопилась в озере.
— Нашла простое решень-э.
Гратц вздрогнул.
Резкий звук заставил его лицо ожить. Мужчина снова переместился на табурете… и покосился на щель между створками ворот. Этот взгляд не продлился слишком долго.
— Ну и зачем подставъ-ился? — всё так же тихо, но обращаясь уже к лежащему… — Быть может, новый тран оказался б поприличней.
— Так Было НУЖно, — гулко ответил великан.
— Да потерп-эл бы немного — И ВСЁ!.. Чего тут сло-шного?
Пожелтевшие, остекленевшие и впавшие глаза Века неотрывно смотрели в потолок. Смотрели чисто и прямо.
— Как СКАЖешь.
Заметное движенье за воротами.
«Открыть», — донёсся голос с хорошо различимым акцентом.
XXXI
Пос. Трува.
Двадцатый день седьмого месяца двадцать третьего года.
На Эвенгарта было страшно смотреть. И не оттого, что он был грязен, а со шнуровки ещё недавно текла вода. Не из-за неудачного пореза на запястье, который был наскоро замотан и смотрелся не очень-то хорошо.
Не из-за бледности.
Глаза капитана метали молнии.
— Я же сказал! Козла — ЗАКОПАТЬ! — указал он на голяшку, что была брошена возле костра.
Вода в большом котле уже кипела. И крышка с солидной вмятиной по центру звонко постукивала.