Большой и широкий змей, раскинув лапы, лежал буквально в паре тройке шагов. Горб его был больше, чем мне запомнилось.
«Уг-Р-х-хххХХ-Х-Х!»
Эль ухватила мой локоть. Она прижала меня к себе… Я почувствовал тепло… И мягкость.
— Главное… Не кричать, — проговорила наёмница негромко. Раздельно. — Они этого очень не любь-ат.
Эль чуть «зажевала» последнее слово.
Кажется, она прикусила кончик языка.
По её одежде очень живо карабкался маленький, темно-зелёный, в ярких жёлтых пятнах, линдворм.
— Не волнуйся… рука твоя на месте. Она просто с кинжалом привязана к спине, — напомнил о себе бывший стражник. — Больно размахивал.
— … Я понимаю.
На болотах Тэмарона.
Второй день девятого месяца двадцать третьего года.
Листья начали желтеть. Они смотрелись какими-то необычайно тяжёлыми и понуро тянулись к земле. Из лохматого мха смотрели бурые побеги.
Бывший стражник ковырялся в незаживающих швах на спине у Века. Среди опустившихся веток.
Чёрная вода и берёзки, которые росли на редких островках.
«Пам! Пам!» — пело жёлтое ещё упругое дерево всякий раз, когда Эль наносила очередной удар. Меч сгинул. Его унесли или, возможно, сломали и затоптали. Простой, с широкой крестовиной, меч исчез, и теперь вместо него наёмница орудовала копьём. Тем самым, древко которого было украшено резьбой. Огонь его не тронул.
«Пам!»
Если раньше переносица казалась просто «широковатой», то теперь вопрос стоял совсем иначе.
«Па-Пам!»
Плечи девушки стали покатыми, а вся фигура чуть более массивной… Не знаю. Я смотрел очень внимательно, но видел лишь нагроможденье сырой и грязной ткани. Всего того, что удалось отыскать в посёлке.
Прохладный ветерок заставил поморщиться.
Пять дней прошло с тех пор, как я «очнулся»… Итак… что мне удалось узнать…
Селяне разбежались.
«Это хорошо».
Мы добили пару кабанов, а после, не вскрывая, сожгли тела. Провиантом теперь служила каша и тело линдворма, который погиб в сражении с троллом…
Сердце его, не готовя, съела Эль.
Резкий взмах и свист. Копьё прошло мимо, так что девушка едва не упала.
Я искоса посмотрел на кость. На Эль и снова на древко.
Два месяца мы неспешно продвигались по ночам, а днём скрывались на болоте. Век утверждал, что пару раз он чуял тролла.
Мы жевали разбухшее зерно. Эль нашла какие-то съедобные травы, видом напоминающие метлу, но меня от них мутило. После первого же укуса во рту засел навязчивый кислый вкус.
Гратц также это есть не мог.
Но наёмнице как будто нравилось.
Сквозь четыре слоя намотанных тряпок я никак не мог ничего заметить.
Огня мы не разводили. Просто дробили и замачивали овёс, пока тот не становился вязким.
Я неотрывно смотрел на собственную руку. «Сейчас… пальцы сожмутся». Медленный выдох… пальцы в самом деле сжались. Но я их не чувствовал. Когда в руке было зажато что-то тяжёлое — да. Но в остальное время я их не чувствовал.
Ни руку, ни ногу.
Эль сказала, что это пройдёт.
Я ведь Тран.
Маленькое, с очень ярким жёлтым горохом на спинке, создание сладко зевнуло:
— «Я-ать».
Мысли были далеко.
Стараясь по частицам собрать воспоминанья о целой жизни, я с удивленьем обнаружил… Обнаружил, что за эти два года вполне мог открыть трактир. Или хотя бы собственную лавку.
Не тратясь на наряды, я мог бы с пособия накопить достаточно, чтобы приобрести помещенье.
«Целое здание, на четвёртом острове, при должном везении».
И почему я этого не сделал?
Воспоминания о духах, драконах и графах должны были смущать… но я ничего не чувствовал. Совсем ничего. Почему-то мне было решительно всё равно.
Я даже не удивлялся.
Только вздрагивал вдруг, при резких звуках.
И косился на руку. Старался чуть двинуть пальцем.
Эль оступилась, и копьё снова промазало. Девушка едва не упала.
Лежащий на срубленной берёзе, прикрывающий лицо моею шляпой, бывший стражник чуть всхрапнул. И перевернулся спиною ко мне. Вместо полюбившейся подушки подложил под голову пару ладошек.
«Огра нет», — мысль ударила молотом и заставила подняться.
Нога подкосилась.
Поймав на себе взгляд наёмницы, я неспешно опустился.
Мысль шла: «Эль выполнила свои обязательства. Гратцу полагалась награда лишь в случае удачи с Огром, а великан далеко без него не уйдёт!».