Чудо чудесное!
Я задержал дыханье. Тролл был занят: его величественный зад ходил по коре, а плечи рисовали восьмёрку в воздухе.
«Ястреб! — лицо мое упёрлось в землю, а ладони сами собою чуть приподнялись. — Чтоб ястреб тебя унёс! Изувер трехростный».
Недурственно вышло.
Наклоняясь и роняя хвою, сосна, что служила опорой для спины чудовища, равномерно скрипела. Пели лягушки, и вместе этот гвалт, пусть и весьма неприятный, пусть и отдающийся в резцах, он хоть как-то прикрывал меня.
Я неспешно, стараясь не привлекать излишнего внимания, поднял голову: терновник в колючках у самого носа. Стволы старых берёз за ними. Несколько сосен. Берег. Теперь мне было видно, пологий скат был достаточно высок и хорошо подмыт: лишь рогоз едва-едва торчал из-за края.
«Ушастый негодяй!»
Я очень неспешно, словно соревнуясь сам с собою в тихоходстве, стал продвигаться вперёд, стараясь не дышать. Поглядывая то вперёд, а то на когти духа. Стараясь не сомневаться. Продвигаясь очень медленно, я всем телом прильнул к земле. Вообразил себя диким зверем. По широкому кругу, намеренно обходя всё, что может переломиться, хрустнуть, поднимая руки выше головы, я продвинулся чуть вперёд и направо.
Подобрался таким образом к ели с единственным выжившим с «тыльной» её стороны. Ветвью, весьма, я замечу, колючей, загородился от духа, чья пасть раскрылась, сделав голову похожей на зубастый бочонок.
— Мерзавец, — не разжимая челюсти.
Спасаемый остался неподвижен.
Я подождал с мгновенье. Подождал ещё одно, но чудо-пречудесное так и не произошло. Я проглотил тугой комок и, протянув ещё немного, — одним движением глянул вверх. Всмотрелся в верёвку и узел, что украшал донельзя тонкие запястья.
Всё это выглядело — очень надёжно. Неожиданно. Рондель скользнул в ладонь. Лезвие его совсем затупилось, но… лучшего у меня все одно ничего не завалялось.
«Нужно пилить», — мысль в полупанике.
Рука двигалась очень медленно, словно ждала одобренья от кого-то. Ну не от тролла, это точно. Спустя пару мгновений я выдохнул. Взял себя в руки, прислушался. Гвалт имел определенный ритм — к нему и нужно было пристроиться. Я попробовал. Получилось! Подстроившись под движение коленей тролла, я стал наблюдать, как кудрявится пенька.
Спасаемый что-то заметил. Он дёрнулся и попытался подвигать побелевшими пальцами.
— Тихо! — сквозь плотно сжатые зубы. — Тут совсем немн-ого осталось.
Слава богам: кромка брала неплохо. Цепляясь чрезвычайно, она всё же резала, так что веер из волокон очень скоро начал растягиваться, освобождая грязные пясти. Хонест извернулся. Резким движением — он неожиданно вцепился в мой чуть кружевной манжет.
Крепко сжал его.
— Sat-v… т-фу! — донеслось из-за колючей хвои. — Es to paņēmu!
Я застыл. Дёрнулся. Январь повалился набок. Ещё одна верёвка врезалась ему поперёк пупка.
— Greifers!
Я дёрнулся ещё раз.
Не сразу, но всё-таки сообразил: спасаемый схватил меня. Он меня схватил!
Шелестенье сосны… Его больше не было. Расслабив плечи. Свесив тяжёлые руки вдоль грубого тела, дух смотрел на меня. Ноздри его раздувались.
Забавная деталь: «тела», что недвижимо в общей куче лежали на поляне, у огонька, внезапно задвигались. Один за другим мужчины начали вставать.
«Точно меня и ждали».
Лай позади!
Я вздрогнул. Обернулся, заметил ряд людей в спасительно, по-военному строгой форме. Увидел собак, что рвались в пене.
Взгляд на манжет. На духа. На мечи, которые уже подбирали весьма помятые и весьма подозрительно выглядящие, чего уж скрывать, люди, которые лежали у костра.
— Да подавись!
Дёрнув ткань, я избавился от отстёгиваемого рукава. Вскочил. Нога, не поняв, пошла не туда… и я навернулся. Упал. Подивился звуку. Удару. Заметил оперение, стрелу у локтя и живо зашуршал на животе. Крики. Я поднялся на четвереньки. Тяжёлые носки заскребли валежник.
— Лови его… — со стороны воды.
— Взять! — решительно впереди.
Я не понял! Упёрся взглядом в сорвавшихся, рванувших на меня собак.
Замер, зашуршал вдвое быстрее и, внезапно, распрямился, найдя опору. Развернулся! Встретился нос к носу с небритым типом. Тот моргнул. Взглянул на меня ничуть не менее удивлённо, чем я на него. На вытянутом лице незнакомца, с носом уточкой, отразилось удивлённое бешенство. Не дожидаясь пожеланья «доброго утра», я у благодетеля проскользнул под локтем. Избежал так удара. Ушёл от укуса собаки. Зацепился за что-то невидимое в траве.