Я заметно напрягся. Попытался подвигать коленом — сапог же сразу заёрзал. Я почувствовал это, а значит, всё было не настолько плохо. Я сел. Вслушался в хруст дубняка. И как-то незаметно оказался на ногах. Взгляд мой нашёл мою Хорошую… но сразу же вернулся к подчинённым. Стражник уже успел укрыться. Эль с вызовом перехватила меч.
Тяжёлый хор донёсся.
Верхушки заходили. Лещина чуть расступилась — и большая, со сбитыми, распухшими костяшками, рука смяла клёны. Показалась плешивая макушка и следом хмурое, очень тёмное и со впалыми глазами лицо.
Медленный выдох: «Догнал».
Я мог бы расслабиться… но что-то было не так. Пасть Века была чуть приоткрыта, и нижняя челюсть его ушла вперёд. Простая рубаха совсем растрепалась, намотанные же на рёбра тряпки разъехались и окрасились в зелёный от листьев. Обнажились глубокие бурые борозды.
Я проигнорировал клок травы. Пускай себе свисает с макушки. Выпрямился. Поставив носки строго врозь и постарался произвести впечатленье… Очередная глупость.
Дух внезапно забулькал.
Приступ удушающего кашля заставил Века содрогнуться. Согнул его в дугу. Великан ухватился за берёзу и почти повис на ней, сломал белёсый ствол.
Наконец, он сел. Широко раскинул ноги. Ладонями упёрся в землю и чуть откинулся. Дыша, Век пальцем поддел край заржавленного металла. Оттянул ошейник.
Это смотрелось… не забавно.
Хорошая моя отбрела уже достаточно далеко… По совести, мне бы надо было пойти за ней. Вернуть и привязать к чему-нибудь. Или хотя бы стреножить. Но я поступил иначе: подобрался и пошёл.
Широко расставленные и глубокие борозды «светили» на грудине и боках великана. Кое-где его шкура посинела. И какие-то мелкие чёрные мошки так похожие на сор уже «бегали» по обнажившейся плоти.
Отведя глаза, я поинтересовался, как он так быстро обернулся.
— Край… Там два шага до края леса оставалось.
Голос Века изменился. Глухой, как и всегда, но вышел с придыханьем. Словно воздуха не хватило великану, но тот всё равно закончил фразу.
— Когда сможешь идти?.. — чётко спросила Эль.
Откинув полы новой короткой куртки, я ногу выставил чуть вперёд. (Просто так стоять было проще).
— И куда ты торопился? — негромко. — Неужели нельзя было просто идти по следу? Это ведь очевидное решенье, так зачем было бежать? Раз уж ты немного… нездоров.
Провокация — приём довольно грубый. И тем не менее тут важно, что ты хочешь получить в итоге, а не что ты делаешь. Лучше уж так. Великану нужно было менять своё поведение.
Тусклый взгляд из-под боровей.
Щёки Века впали, и лицо его стала ещё немного страшнее. Чернота впалых глазниц, лишала его сходства с человеком. Жёлтая, грязная кожа казалась слишком грубой.
— Вы… Нагнать велели.
— А своего ума разве нет? Только и можем, что исполнять приказы? (Великан повернул большую голову). Двадцать девять лет на бойне… Да-да! Я, между прочим, знаю, как ты жил.
Кашель. Век попытался приподняться.
— Три десятка в никуда!
— Д-урь это!
— А теперь вот всё… Ты сам набедокурил и вот результат. К троллу полез, а теперь ещё бежал. Что за «дурь!»
— Это…
— А теперь вот всё. Даже и не знаю, как поступить с тобою… Сможешь ли ты идти?
— … нагнать велели…
— Что-что?
— … ВЫ велели!
Никто и сообразить не успел. Никто не понял. Я сам пропустил этот момент, новый мундир затрещал под широким, ребристым ногтем. Меня внезапно дёрнуло, толкнуло. Я почти упал, но железная хватка потянула вверх.
— ВЫ!
Век поджал колено. Он свободной рукою оттолкнулся от земли.
Лезвие меча сверкнуло.
— Брось! — проговорила наёмница.
Негромко.
Но вкрадчиво.
«…»
Зависнув между небом и землёй, ещё не осознав, но уже испугавшись, я почувствовал, как под гнётом хватки, ключица меняет своё положенье. Я ухватился за необыкновенно твёрдое предплечье.
Великан обнажил чуть желтоватые зубы. Он закрыл глаза.
Неприятный, крайне резкий запах палёного мяса послышался в воздухе.
— Поставь его, — повторила Эль с нажимом. — Медленно.
Пальцы с раздувшимися костяшками дрогнули. И разжались. Я повис, держась за обрывок рукава. Отпустил и упал на ноги. Сапог тут же деранул голенищем, и я решил сесть. Упёрся рукою в колено: «Больно». Кажется, я вскрикнул. Рука онемела… горячие пятна стали «гулять» по спине и довольно скоро я снова почувствовал себя нормально.
Великан закашлялся. На ладони его, на траве гранатом заблестела кровь. Под ошейником, на толстой шее «рубцом» понемногу надувалась полоса ожога. Вторая. Она крестом легла на первую, также ещё совсем свежую. Ей было самое большее пять минут.