Лишь краем глаза, сквозь муть, что залила лицо, я различил идущего зверя. Клыки.
И наёмницу, нагую и грязную, что повисла на рукояти засевшего меча.
Пасть раззявилась, брызжа розовой слюной… А после нечто большое влетело в длинную морду. Искры взвились, и край зашипел в воде. Сушняк упал, поднимая брызги, а зверь замотал ошалело башкой.
Наёмница едва успела оттолкнуться, чтобы не попасть под копыто.
Век горящей веткой хлестанул по налившимся кровью глазам. Отбросил. Большой кулак его ударил сверху. Вбивая рыло в дно! Движение продолжилось, и вепрь почти перекувыркнулся.
Зубы клацнули, а сразу после морда оказалась у великана под коленом.
Чудовища покатились по мелководью, а я рванул к Эль. Та скоро пыталась отыскать меч в мутной воде.
— Пошли! — крикнул я и ухватил её за локоть.
Но она легко освободилась:
— С**а!
Грызя цепь, зверь оказался сверху. Челюсти его скоро ходили, а копыта безрезультатно старались отыскать опору. Движение коленом заставило его перекувыркнуться. Утираясь, кряхтя и сопя, великан поднялся. Он рукавом размазал кровь по подбородку.
И тут же пинком заставил зверя отступить.
Так, что хрустнули рёбра и воздух вышел хрипом.
Я наблюдал это со стороны.
Как они стояли один против другого.
Зверь подвывал и похрюкивал разом. Он скалил страшные зубы припадая.
А великан стоял безмолвно. Голова его ушла вперёд, а пасть была приоткрыта. Лишь обрывистое дыхание слышалось. Он медленно поднял руки в «кресте» и так и застыл, точно прося, требуя продолженья. Он смотрел вперёд и вверх. Швы разошлись и по большим лопаткам, по его пояснице текла кровь.
Два чудовища стояли один против другого, и пауза затягивалась.
… Наёмница застыла с рукоятью меча в руках.
… Хорошая моя ржала и фыркала.
Наконец, вепрь глянул на кусты. Как-то неловко, словно бы дёргаясь и подволакивая левую переднюю лапу, он повернул к берегу. Махнул, опущенным хвостом. Затрещала лоза… а после всё затихло. Мы ждали.
Лезвие уткнулось в дно, и наёмница как-то сразу обмякла. Век вздохнул звонко носом и запрокинул голову. Поглядел на скоро темнеющее небо.
По лицу его текла грязь, а плешивые, растущие клоками волосы слиплись.
— Это всё? — бросил Гратц с дерева.
Глава 3
Защита
XI
Земли сэра Залива.
Восьмой день седьмого месяца двадцать третьего года.
Вал осыпался под тяжёлой стопою Века. А я совсем устал… В тумане… Часть поклажи пришлось погрузить на мою Хорошую, так что для второго «седока» места уже не осталось.
Шляпа пропала!
Выдыхая белые хлопья и продираясь по «прямой», мы и о рассвете узнали лишь по проступившим, серым силуэтам. Выглядело это жутко… Кроны деревьев, что нависали и смотрели множеством золотистых просветов.
«Лишь силуэты».
Я трубно выдохнул.
«Это тени».
Берег через ночь. Через туман и хруст кустарника внизу.
Вперёд… Через боль в сапоге… Пока какие-то крыши не показались справа. Я попытался свернуть. Оступился. Один сапог зацепился за другой и я полетел вниз по склону. «Голову прикрыть!.. Надо — прикрыть голову!»
Спиною проломив бузину, я спугнул мелких птичек. Мешок, висевший на груди, сполз на лицо.
Я так и замер, головою вниз. Не знаю, чего я ждал.
Бурьян был сырым… и сильно пахло травою.
Хруст сухого дерева. Цепляясь за ветви дикой яблони, осторожно переступая и чуть скользя, Эль спустилась вслед за мною. Поглядела на растопыренные ноги, на вещевой мешок. Она подала мне руку.
Мы свернули. Переступая скоро и уверенно, дожёвывая, что у неё осталось от «сердца с кровью», наёмница первой ступила на мосток. Заскрипели доски. Перила упали в небольшой канал.
Скрип и тишина.
Век, немного подумав, прошёл по дну.
Я озирался: перебитые жерди на оградах и грязные стены. Ставни как будто были забиты, а двери заколочены.
Эль покликала.
Утоптанная тропка. Простой мосток позади. Скрип дерева и тишина. Покосившие ограды и молчаливые стены: ставни оказались забиты, а двери заколочены. Наёмница покликала.
Но никто не ответил.
Я сглотнул, на глаза попался обломанный кустарник напоминающие ежа. Большая бочка на краю чьего-то огорода. Проломанная дыра в ограде.
Наёмница велела ждать, а сама прошла чуть далше вдоль плодовых деревьев. Я успел заметить, как она поудобней перехватила рукоять меча. Гратц глядел замучено, а великан хрипел. Он все ещё держал нашу поклажу, хотя лицо его уже напоминало восковую маску. Остекленелые, немигающие глаза смотрелись неживыми.