Но уже спустя неделю, стадо вернулось без двух голов. А ещё спустя день пропал и сам пастух. Он обнаружился наутро, весёлый, совершенно пьяный вошёл в посёлок с песнями и пляской. Ему дали палок, и все позабыли об инциденте. Лий из чистой «дури» взялся сбегать в Залив, передать баронету слухи. «Дурак он, — дружно решили местные. — Ну, раз так уж хочет в город… пускай».
Ещё из одной деревни явились люди. Они говорили о том же, и Ремус, местный кузнец, вроде как тоже что-то такое увидел. Но мельком и на закате. И у старосты пропала овца. То, что от неё осталось, нашли неподалёку от мостка.
Наёмницы, что занимались охраной, сбежали.
Больше уже никто не покидал посёлка. Зол, что обещался «сходить в Кранвай», отказался, и на этом начались долгие дни и ночи затишья. Кабаны (во множественном числе!) появились только спустя время. Но на сей раз уже точно. Иногда они топтали поле, а иногда подходили к самому рву и начинали реветь. Вода во втором колодце «совсем заржавела», и люди в селении стали паниковать. Ситуацию кое-как спасла супруга старосты.
«Это Эльви первой догадалась, что их привлекает запах мяса… Как только кто начинал бить или готовить, они выходили… Не знаю уж как она до этого дошла».
Селяне в тот же день отказались от мяса и рыбы.
И мост разобрали.
На некоторое время это помогло.
— Да никакого мяса приготовить невозможно! И всё равно они приходят. Мы выпускаем овцу или телёнка. Они дерут… и уходят… Но у нас же нет столько! Ещё месяц, два и… и нам придётся…
Гулкий и очень долгий удар.
— Понятно… Но сейчас ведь день… так почему вы сейчас нас пускать не хотели?
Ещё не отошедший от рассказа, староста моргнул. Поморщившись, он отмахнулся от шторы. Глянул мельком на леса. И отвернулся.
— Люди напуганы.
— Да, я заметил.
Век по-прежнему кашлял.
Шагая очень тяжело, великан теперь неспешно брёл у подножия церквушки. Он по широкой дуге обошёл наваленный битый кирпич и скрылся за парой яблонь слева. Див снова занял место за столом. Он как будто почувствовал себя уверенней, когда локти упёрлись в бумаги.
Сцепив кисти в замок, мужчина пару раз ударил, провёл ногтями по щеке. Борода его захрустела.
— Не верю, что вы пришли нас спасать, — наконец проговорил мужчина серьёзно. — Сложилось как сложилось, но… ястреб меня забери! Я не верю, что ради какого-то посёлка сюда явился тран!
Колокол.
— Да. Я пришёл договориться с Вашим огром.
Мелкий перезвон. Пыл поморщился.
— … И вы надеетесь его найти? В самом деле?
— У нас очень хороший план!
Жилет на груди мужчины натянулся и распрямился, пойдя заметными, чуть пыльными складками.
— Ясно… — Див снова обратил внимание на длинный, очень длинный зуб. — Понятно… А что насчёт нас?
— Вы сказали, что их по меньшей мере трое… Я думаю выматывать каждого отдельно и забить. Возможно, имеет смысл расставить ловушки. Вы пробовали?
— Башмаки… Ничего не выходило.
Я чуть поправил длинный зуб у руки старосты. Так, чтобы он лежал параллельно книге.
Оправился, чтобы показаться в лучшем виде, и обошёл широкий стол.
— Пока что на этом всё… Думаю, мне следует передать ваши слова товарищам.
— Да. Это разумно.
— Удачи вам.
— Удачи.
Развернувшись, я прошёл к пологой лестнице.
— У вас… след копыта на спине, — заметил Див совершенно ровным голосом.
— Спасибо.
Лестница была действительно крутой, так что спускался я задом наперёд. Сапоги беспощадно ёрзали, а в голове царила удручающая тьма.
«Ястреб!»
Не встретив никого, я вышел на улицу. Ещё раз посмотрел на зеленеющие, необыкновенно живые яблони, на леса, которые стояли, видимо, уже не первый год, и снял сюртук. Между лопаток в самом деле был заметен след.
«К ястребу под хвост!»
Свернув от озерца направо, по широкому кругу я обошёл колокольню. Заметил великана. Век всё также не мог зайти и, стоя перед чьим-то порогом, он что-то мерно, неспешно жевал. Холод внезапно коснулся спины. Я огляделся — но улица была почти пуста. Какой-то мужчина работал молотком во дворе. И очень худая женщина, ухватясь двумя руками, тащила большое ведро с водою.
Парило.
Гратц, когда я, наконец, подошёл, обнаружил себя на приступке. Он сидел, поджав костистые ноги, и смотрел на пегих куриц. Какой-то белобрысый мальчишка сидел рядом с ним и с чрезвычайно сосредоточенным видом плёл лозу.
Орудие его труда привлекло моё вниманье: коготь. С целое предплечье длинной он был приплюснутым с торцов и слегка изогнутым. Сильно напоминал «артефакт» в доме волшебника.