Мда. Безумству храбрых поём мы песню.
Поднимаемся по приставленной к борту доске на корабль. Глаза осматривают открывшуюся картину, отмечая каждую мелочь, что может сыграть решающую роль в предстоящей авантюре.
Четыре наполненных до краёв рыбой огромных, плетёных корзины в центре, рыболовные снасти у кормы, старый, с налётом ржавчины багор, брошенный у борта. Рыбаков двое: старик, в линялой куртке, надетой прямо на голое тело, стоял возле корзин, другой — голый по пояс мужчина лет сорока возился возле спущенного паруса, явно собираясь отчаливать, как только заберут товар.
Ну, что же, это он хорошо придумал. Чем быстрее мы отшвартуемся и паруса поднимем, тем больше шансов на благоприятный исход затеянного нами безумства.
Ладно. Тот, что с голым торсом — наш с Тараской клиент. Подхожу к крайней корзине, той что ближе всех к моряку, задумчиво топчусь, будто примериваясь к тяжеленной ноше. Рядом останавливается запорожец. Кошусь в сторону будущей жертвы.
Оглядываюсь. Ну, что. Все наши вроде правильную диспозицию заняли. Георгий с Икрамом рядом со стариком толкутся, Петро с Михайлой возле трапа застыли, явно стражника поджидая, Аника к багру примеряется, а Янис в сторону кормы посматривает, к румпелю примериваясь.
— Чего встали, скоты⁈ — взъярился стражник, поднявшись по трапу. — Живо хватайте корзины и на галеру тащите!
Пожилой казак сгорбился, вжав голову в плечи, шагнул в сторону, пропуская турка на корабль. Тот сделал шаг и развернулся к Михайле, поднимая сжавшийся кулак. Захлестнувшаяся вокруг шеи цепь, остановила руку на полпути.
И тут события сразу понеслись вскачь. Бросаюсь в сторону рыбака, с которым уже сцепился опередивший меня Тараско. Бью намотанной на кулак цепью по голове и тот оседает, так и не дотянувшись до висящего у пояса ножа.
— Старика держите!
Крик Аники заставляет развернуться, посмотреть, что происходит за спиной. Со стражником уже всё было кончено. Петро как раз, звеня цепями на руках, тянул из ножен убитого саблю, а Михайло, поднявшись с окровавленным кинжалом в руке, бросился к противоположному борту. Там отступал старик, отмахиваясь ножом от наседающего грузина. Рядом у его ног лежал Икрам, скорчившись в позе эмбриона.
— Старика не упустите! — вновь прокричал Аника, упираясь багром в пристань.
Оглядываюсь назад в поисках ножа, но им уже завладел Тараско, со всех ног кинувшийся к месту схватки. Бросаюсь следом. Поздно! Турок, умудрившись задеть ножом и Георгия, заставил грузина на миг отступить и, воспользовавшись мгновением передышки, перевалился через борт, разминувшись с ножом казака.
Всплеск, и старый моряк скрывается под водой.
Тараско грязно выматерился, перегнувшись через борт и, развернувшись к Георгию, зло бросил:
— Упустили! Что же ты за азнаур такой, что со стариком справится не можешь⁈
— Нужно догнать, — пробормотал тот, зажимая залитое кровью плечо.
— Поздно догонять, — прошипел Нагиба, поигрывая обнажённой саблей. — Уходить нужно, пока турки не всполошились. Что с Икрамом? — повернулся он ко мне.
— Живот вспороли, — я как раз склонился над скулящим от боли татарином. — Не знаю, выживет ли.
— На помощь! — раздался вдалеке истошный вопль старика. — Рабы фелуку захватили! В море уходят!
— Парус! — синхронно со стариком взревел Янис. — Ставьте парус!
— Дуй к парусу, Чернец! — присел рядом со мной Петро и потянулся к Икраму. — Я посмотрю.
Фелука, между тем, отвалив от пирса, начала медленно удаляться от берега.
Я бросился к парусу, и лихорадочно начинаю возиться с узлами, удерживающими нижнюю рею, прижатой к верхней.
— Погоди-ка, — оттолкнув меня в сторону, Тараско, рубанул по канатам ножом. Рея с гулким свистом рухнула вниз, чуть не съездив по голове незадачливому запорожцу.
— Крепи, — рявкнул он мне, не обращая внимания на то, что только что чуть не проломил сам себе голову. Быстро завязываю рею. Янис, навалившись на румпель, чуть-чуть повернул корабль, ловя ветер, и парус ожил, задорно надуваясь серым полотнищем.
«Может, всё-таки вырвемся»? — забрезжила у меня в груди надежда. — «Хорошо же плывём, быстро»!
Фелука, поймав ветер, и впрямь, весело заскользила вдоль берега, направляясь к ещё не видимому отсюда выходу в Босфор.
Вновь повторившиеся крики старика, стеганули по нервам, напоминая, что радоваться ещё рано. Мы лишь в начале пути и любая случайность может свести все усилия на нет.
— Всполошились, — подтвердил мои опасения Мало́й, смотря на удаляющийся пирс. — Смотри, как забегали!