— Как бы погоню не выслали, — с опаской согласился Михайло, положив ненужный теперь багор.
— Не догонят, — задорно отозвался с кормы Янис. — Ходко идём!
Литвин, дорвавшись до управления кораблём, буквально преобразился на глазах. Грудь выпрямилась, глаза сверкают, губы искривились в счастливой улыбке. Вот что значит, человек до любимого дела добрался!
— Икрам плох, — остудил наши восторги, подошедший Нагиба. — Кишку ему турок в пузе пропорол. Не выживет.
— Ножом старый турок владеть умеет, — с горечью согласился с ним Георгий. — По всему видать, в прошлом повоевать успел.
— Вас было двое, — зло сверкнул глазами Петро. — И напали вы внезапно. А он старик! Что с плечом? — кивнул он глазами на окровавленную тряпку, перетягивающую рану.
— Царапина, — вернул запорожцу косой взгляд грузин. Упрёк Нагибы бывшего кахетинского азнаура явно задел.
Гулко рявкнула пушка. От причала, нехотя разворачиваясь в нашу сторону, начала отходить галера. Вёсла с всплеском вспенивали воду, создавая сходство корабля с хищной морской птицей, устремившейся вслед за добычей.
— Опомнились! — весело засмеялся Янис, кивком головы стряхивая солёные брызги с волос. — Ветер нам в помощь! Не догонят!
— Хорошо, коли так, — кивнул ему запорожец и, склонившись над убитым турком, мотнул мне головой. — подсоби, Чернец. Нечего нехристям на нашем корабле делать. Пусть здесь остаются.
Вслед за стражником за борт полетел и моряк, вспенив плещуюся за бортом воду. Вновь грохнула пушка, вспоров ядром море далеко в стороне. Я разогнулся, саркастически скривив губы. Бросившаяся в погоню галера меня не беспокоила. Тут литвин был прав. Если попутный ветер не стихнет, быстроходную фелуку им ни за что не догнать. Меня тревожило то, что находилось впереди.
Не знаю. Надеялся ли своим выстрелами в нас попасть канонир с галеры или нет, но своей основной цели он достиг, подняв тревогу на весь Золотой Рог. Залив был довольно узким. И сотни метров в ширину не наберётся. И сейчас я с замиранием сердца наблюдал, как поднимается суета на расположенных вдоль двух берегов кораблях, как с недоумением смотрят нам вслед, находящиеся там моряки. Пока просто смотрят, не в силах осознать тот факт, что кучка дерзких рабов осмелилась захватить судёнышко и устроить побег в самом центре их логова.
Но всё чаще удивление на их лицах сменялось злостью, всё громче раздавались крики ярости, разносясь вдоль берега быстрее плывущего корабля. Ещё немного, и какой-нибудь капитан, догадается выйти нам наперерез. Мы не в море и уйти в сторону, чтобы разминуться, будет довольно проблематично.
— Ишь, всполошились. — помрачнел Нагиба. Старый казак, похоже, мысленно пришёл к тем же выводам, что и я. — Янис, — окликнул он литвина. — Побыстрее бы нам плыть.
— Куда уж быстрее? — отмахнулся тот, ловко вписывая корабль в поворот, — И так весь ветер парусом захватили. Хорошо всё будет, атаман, — впервые так назвал литвин Нагибу. — Вот уже и выход в Босфор показался. А там уйдём!
Я отвернулся от изрядно приотставшей галеры и посмотрел вперёд. И впрямь, вдалеке берега резко расходились в стороны, разжимая свои тиски и сменяясь широкой тёмно-синей полосой знаменитого пролива.
Неужто уйдём⁈ В душе тёплой волной поднималась надежда. Сердце гулко застучало, в радостном предчувствии. Конечно, уйдём! Иначе просто быть не может.
Впереди от берега отвалилась ещё одна галера и начала поспешно разворачиваться в нашу сторону. Гулко застучал барабан, задавая ритм гребцам, суетятся канониры у единственной пушки на носу.
Медленно, слишком медленно! Не угнаться им за нами! Лишь бы турки цепь на выходе из залива поднять не успели, да из пушек палить не начали.
— Эгей! — рядом задорно прокричал Тараско и неожиданно заливисто засвистел: — Лови теперь нас!
— К середине держи, Янис, — отрывисто бросил литвину Нагиба, хищно всматриваясь вперёд. — Про пушки на берегу не забывай.
— Не успеют, — весело хохотнул тот, — Вот пушкари только к орудиям бегут. Совсем обленились, басурмане!
Мимо начали проплывать редуты с пушками, возле которых бестолково суетились пушкари, под крики махающего кулаками офицера.
— Проспали! Лови, теперича! — вновь задорно закричал Тараско и тут же запнулся, подавившись собственный криком.
Мы замерли, не веря своим глазам. Из Босфора в залив неторопливо вплывала большая шебека, хлопая на ветру парусами.
— Чего это? — выдавил в наступившей тишине Михайло, огромный кулаком стирая несуществующий пот с лица. — Откуда он взялся⁈