Мда. Учитывая, что казарма янычар, наверняка, находится рядом с воротами, эта пара минут может превратиться в серьёзную проблему.
— Переживаешь, Фёдор Борисович? — голос старика у меня за спиной прозвучал вкрадчиво, сочась ядом от участия. — Ничего, воин ты добрый, сабелькой тебя владеть неплохо научили, то я сам видел. Не должны срубить, супостаты. Да и я за тобой пригляжу.
Я развернулся к Василию, словно медведь, в зад которого уцепилась гончая, быстро огляделся по сторонам. На носу галеры мы были со стариком одни; гребцы далеко, услышать не должны, а переодетые под турок казаки на юте сгрудились, возле, оставленного на нашей галере за старшего, куренного атамана Ивана Сидоренко, игравшего роль османского капитана.
— Переживаю, Василий Григорьевич, — разглядываю я в упор старика. — Дело нешуточное предстоит. Но то впереди. А пока о наших с тобой делах поговорим, раз сам подошёл. Помирать мы с тобой пока что раздумали, а значит, нам теперь, как дальше жить будем, подумать нужно. Говори, чего хотел?
— Для начала предупредить, — сощурил глаза старик. — Поляк, которого мы из моря вытащили, узнал тебя.
— Узнал, значит, — закусил я от досады губу. — А откуда он меня знать может? Я вот его и не помню даже!
— Этого я не ведаю, — пожал плечами Грязной. — А только, как только он тебя увидел, так сразу глаза выпучил и прошипел сквозь губы: — «Годунов». Тихо так прошипел, еле слышно, а потом опомнился и на меня посмотрел; не услышал ли? Ну, я и не услышал, — искривил губы бывший опричник.
— Ладно, Господь с ним с поляком. И что ты теперь думаешь делать, раз не услышал?
— А что тут думать, государь? — Грязной прислонился спиной к борту, зорко наблюдая за палубой. — По всему видать, неспроста судьба нас с тобой свела, если даже на другую галеру за тобой потащила да за тридцать лет на этой каторге сдохнуть не дала.
— С тех самых пор, как Иван Васильевич выкупить тебя из плена татарского отказался?
— С тех, — согласился со мной бывший опричник. — Осерчал, видишь ли, хан, что выкуп богатый получить не смог.
Я задумался, рассеянно наблюдая, как кружат над галерой крикливые чайки.
Вот и вторая нестыковка между известным мне прошлым и нынешним настоящим. В той, описанной в учебниках истории, Иван Грозный хоть и изрядно покуражился над попавшим в плен к татарам опричником, но в итоге Грязного всё же выкупил. Да и умер Василий Грязной ещё в правление грозного царя. И хоть точная дата смерти одного из лидеров опричнины историкам неизвестна, но после 1577 года никаких упоминаний о нём нет. А ведь с тех пор почти тридцать лет прошло.
И вот что с этим прикажите делать? Я ещё толком и не сделал ничего, а история прямо на глазах меняться стала. Я же теперь ни в одном предстоящем событии полностью уверенным быть не смогу. Вот усидит, вопреки всем реалиям, на троне самозванец и всё. Все мои усилия и потуги гроша ломаного стоить не будут. Тогда уж лучше среди тех же запорожцев до конца жизни затеряться. Хоть умру свободным и без удавки на шее.
Ну, ладно. К этой проблеме я позже вернусь, в более спокойной обстановке. Это если выживу, в предстоящем сражении, конечно. Сейчас в отношении Грязного нужно что-то решать. Взять бывшего фаворита Ивана Грозного себе на службу? А нужен ли он мне? На Руси у старика уже ни связей, ни влияния не осталось. Только слава дурная, да куча врагов из родовитых бояр, чьих родственников он когда-то загубил. Да, и признаки зарождающегося безумия налицо. Хотя мне ли его в этом упрекать? Я за пару месяцев, что в зиндане провалялся, чуть с ума не сошёл, а он три десятка лет в подобном кошмаре просуществовал.
А с другой стороны, Грязной, ни смотря на свой возраст, ещё довольно крепок и воин хороший. Не хуже других во время шторма рубился. Опытный воевода, опять же. Ещё при Иване Грозном полки и в Ливонскую войну, и против татар водил. И предан будет мне не хуже, чем Малюта тому же Грозному. Тут его безумие мне как раз на руку играет. Он ведь, и впрямь, неистово верит, что наша встреча по промыслу Божьему произошла. И моё появление — это награда за все те лишения, что он в неволе перенёс. Да он теперь надо мной как наседка над золотым яичком трястись станет! Иного шанса с почётом на Русь вернуться, у него нет.
Так что нужно всё-таки брать бывшего опричника к себе на службу. В моём положении преданными людьми не раскидываются, потому, как и кидаться-то особо некем. Раз-два, отчёт окончен. Да и то, насчёт «два», я уже погорячился. Грязной первым и последним на данный момент будет.