- Это так далеко?
- Не в том дело, - охотница с задумчивым видом смотрела в окно. – Расстояние – не главная трудность.
- Что же тогда?
- Путь проходит через земли песчаных демонов. Я помню, о чем мы только что разговаривали, но и ты должна знать кое-что. Они не любят чужаков, в этом нет никаких сомнений. Я боюсь, что мы не успеем обозначить своих добрых намерений, а они не станут ждать. В наши времена сначала стреляют, а потом уже разбираются в том, кто ты – друг или враг.
- Значит, нужно пройти так, чтобы нас не заметили, - возразила я, намекая на навыки охотницы.
Поняв это, она улыбнулась и покачала головой.
- На каждого опытного лазутчика всегда найдется более опытный следопыт. Конечно, не стоит забывать об удаче, но она может отвернуться от нас в любой момент.
- Разве у нас есть выбор? – мне надоело сомневаться, и я решила поставить вопрос ребром.
- Нет, - согласилась женщина, - выбора нет. Ты права во всем. Значит, решено. Но сначала нам нужно дать знать обо всем Агеру. Без него все это не имеет для меня никакого значения. Только помни о том, что у нас почти не осталось времени на подготовку – через несколько дней его могут отправить на войну.
- Если он сдаст экзамены, - напомнила я своей собеседнице.
- Конечно, сдаст, - грустно рассмеялась та. – Это у вас в храме к этому относятся серьезно, а в случае с мальчишками все намного проще.
- Объясните.
- Бальтазару нужны солдаты. Умеешь махать мечом – годен. Знаешь, как пустить стрелу – годен. Сможешь удержаться в седле…
- Да, да, я поняла, - мне пришлось прервать это необязательное перечисление. – Годен. Значит, у нас всего два варианта. Или сделать так, чтобы Агера признали неспособным нести службу, или рассказать обо всем в ближайшее время и надеяться на то, что он поверить нам и предпочтет собственную мать призрачному богатству, которое ему обещает Бальтазар.
- Первый вариант вряд ли сработает, - нахмурилась Ольга.
- Согласна. Ваш сын совершенно здоров, если он вдруг занеможет, его могут заподозрить в попытке дезертировать. Что тогда его ждет?
- Казнь, - мрачно ответила Ольга.
- Значит, мы должны действовать как можно быстрее.
- Об этом я и говорю. И еще… Мне кажется, что этим должна заняться ты.
- Почему я? Нет, то есть, я не против, но разве не логичнее было бы матери поговорить со своим сыном?
- Он не станет меня слушать, - грустно отозвалась охотница. – В мужчинах воспитывают пренебрежительное чувство к материнству. Тебе еще только предстоит узнать об этом. Боюсь, что Агер уже отравлен Бальтазаром и его учениями. Мой сын – полностью сформировавшийся воин, который считает привязанность к матери проявлением слабости, понимаешь?
- Нет, Агер не такой, - меня испугала мысль о том, что я совершенно не знаю своего нового друга. – Такого просто не может быть.
- Я очень надеюсь на то, что ты права.
В комнате повисло тяжелое молчание. Каждая из нас думала о своем. Я – о том, что Агер, как бы я к нему ни относилась, все же являлся для меня, прежде всего, средством для достижения поставленной цели, которой было выживание в этом мире и последующее возвращение домой. Ну, а Ольга, скорее всего, представляла себе первую встречу с сыном. Какой она была в ее мечтах? Понятия не имею. В тот момент меня больше беспокоила моя собственная судьба, и мне совершенно не нравилось, что она зависела от глупых предрассудков, вдолбленных в голову мальчишке, которому нравилось верить в свою зрелость. Несмотря на то, что я сама еще не считала себя взрослой, мне было совершенно ясно, что заставить подростка признать себя ребенком очень сложно. Для этого он должен был попасть в ситуацию, из которой не смог бы найти выхода самостоятельно. Эта мысль показалась мне удачной, и я, развив ее в своей голове, вдруг рассмеялась, чем сильно удивила Ольгу.
- Что так развеселила тебя, моя девочка? – обратилась она ко мне.
- Кажется, я придумала, что нам делать.
Я вскочила на ноги и принялась расхаживать, размахивая руками – наверное, со стороны это выглядело забавно, но в тот момент я об этом не думала. Идея, на самом деле, была очень удачной – и я даже удивилась, что она пришла в голову мне, а не моей более опытной собеседнице. Мама всегда говорила, что мне не хватает воображения. Что ж, если бы она увидела меня в тот момент, то, скорее всего, изменила бы свое мнение.
- Агер гордец, так? – начала я издалека, чтобы женщина могла проследить за моей мыслью. – Это не принижает его достоинств, не обижайся. Но ты сама говорила, что в мужчинах воспитывают это чувство.