— А ну дай ей схватить твою палочку!
Анна приблизила к ощеренной пасти тростинку. Щелк! Острые зубы оставили на ней заметные вмятины, наполненные сверкающими на солнце прозрачными каплями яда. При следующем укусе капли стали меньше, а после третьего и вовсе иссякли.
— Теперь яд накопится не скоро, можете перехватить шею и нести гадюку домой. Мама посадит ее в спирт. Так мы соберем для музея все подвиды щитомордников. На Сидеми я насчитал их семь.
Он рассказал детям, что в первые годы гадюки встречались очень часто, постоянно кусали собак и лошадей. Одну кобылу, несмотря на все усилия, спасти не удалось. Однако теперь табуны вытоптали змей.
Лиза широко раскрыла ясные голубые глаза:
— Значит, если она все-таки ужалит, можно умереть?
— Наша гадюка не так опасна, как кобра, гюрза или гремучая змея, но — особенно в жаркий день — действие ее яда очень сильно. Если нет ранки во рту, не потресканы губы, сразу же постарайся высосать яд. Еще надежнее сделать надрез, так чтобы поглубже захватить следы зубов. Кровь вымоет яд. Но все равно нужно перехватить чем-то: веревочкой, лентой, шнуром — повыше укушенного места, поставить уксусный компресс. У нас здесь встречается змеиная трава, я вам ее покажу, она похожа на коноплю. Компресс из нее хорошо вытягивает яд. А собаки, я сколько раз видел, после укуса выискивают и едят целебную для них травку, хотя этому их никто не учит…
В следующее воскресенье Михаил Иванович повел ребят на сопку против усадьбы. За десятилетие на полуострове не произошло ни одного пожара и сохранившиеся в земле корни могучих когда-то лесов начали буйный рост. Сопка густо поросла почти всеми породами дальневосточных широколиственных деревьев. Для наблюдений за зверьем от ее вершины до подножия прорубили широкую полосу, назвав гору Просека. Вместе с лесом здесь, естественно, появились разнообразные лесные жуки, бабочки, птицы. Просека стала ближайшим к дому заповедником.
Группа углубилась в заросли, добралась до первой террасы. Здесь сильно пахло лесной сыростью, грибами, прелым листом. Михаил Иванович огляделся, заметил обомшелый камень, положил на него несколько сухих веток, сел. Малыши, в простеньких, материнской работы рубашках, штанишках и платьицах, расселись вокруг и затихли: они знали — сейчас отец расскажет что-то интересное.
— Видите среди кустов и опавших листьев чуть заметные тропинки? Это — прогулочные аллеи редких лесных жуков. Они, как и самые красивые бабочки, предпочитают гулять и летать по ночам. Но бабочек мы будем ловить ночью на свет фонаря, а жуков… Ну-ка, Шурка, вынь из мешка одну из банок, что мы с тобой подготовили вчера. А ты, Юрка, бери лопату, копай поперек тропинки ямку.
Он отметил концом палки — где копать, потому что так называемые «аллеи» нужно было рассматривать почти и микроскоп. Шустрый Юра быстро подготовил место для банки.
— Так, теперь ставьте ловушку вровень с землей, заравнивайте и маскируйте подходы, чтобы «гуляющие» не заметили нашу хитрость.
Дети трудились споро, с удовольствием, вкопали в указанных местах еще несколько банок.
— Все, папа, а дальше что?
— Ночью жуки выйдут на прогулку, побегут по своим тропам и — бух в ловушку. Вылезти оттуда по гладким стенкам они не смогут, будут сидеть на дне. А чтобы пленники могли спрятаться от птиц, давайте бросим в каждую банку по нескольку листиков.
Утром ребята с рассветом убежали в лес, а к завтраку с гамом ворвались в столовую:
— Папа, мама, смотрите, сколько нападало! Есть огромные, усатые, а есть — как радуга!..
За лето в банки попали сотни то отливающих рубином, то изумрудам, то бронзой редких карабусов, капталябрусов и других цепных для коллекций насекомых.
Часть сборов Михаил Иванович отправлял в Гамбург, энтомологической фирме «Штаудингер и Бангхаас». Фирма присылала ему прекрасные альбомы и каталоги, в которых насекомые всего света изображены в красках, в натуральную величину. Отец требовал, чтобы дети учились самостоятельно находить, отличать и определять всех пойманных бабочек и жуков. Таким образом их латинские названия врезались в детскую память на всю жизнь.
Старшие быстро освоили латынь и с увлечением читали замысловатые названия, особенно гордясь своими «однофамильцами», открытыми отцом на Аскольде. Таких насчитали семнадцать!
Темными летними ночами ча поляне у склона горы ставили специальную, в виде открытого пенала, белую палатку. В ней подвешивали сильную керосиновую лампу, и, пикируя с горы на свет, в палатку, с волнующим шорохом влетали бабочки необыкновенной раскраски и рисунка.