— Всеслав? Вера?
Неизменная спутница, тенью следовавшая за Всеславом, как всегда была рядом.
— Адам, — воскликнула она, — ты очнулся.
— Да, — улыбнулся он неуверенно.
— Как ты себя чувствуешь, сильно болит?
— Пить хочу ужасно, а так ничего…
Вера налила ему воды, и больной, слегка приподнявшись, жадно выпил стакан.
— А где я?
— Ты в больнице, — хмуро ответил Всеслав, — у тебя сотрясение мозга. Помнишь, что-нибудь?
— Голова болит… Я помню, как вышел из библиотеки, дошел до молочного бара, там повернул налево и все.
— Тебя ударили сзади, вроде металлической трубой. Тебе повезло — могли бы вообще череп проломить.
Адам поморщился.
— Это все из-за Дневника Бирвиц, — сказал он. — Я кстати нашел его.
— Нашел?! — у Всеслава засветились глаза, но тут же как будто потухли. — Я чуть не забыл, что тебя ограбили.
— Мне показалось, — Адам рассказывал несмотря на сильную головную боль, — мне показалось что за мной следят, и я не взял дневник, просто перепрятал. Думаю, он и сейчас в библиотеке, в секторе Б.В. 2037.
— Если они следили за тобой, то запросто могли видеть, как ты ее перепрятывал.
— Тогда зачем они меня треснули по голове? Чертовы ублюдки! Голова так болит, что хочется ее снять и в тумбочку положить. Хочешь сказать, они нашли книгу и подумали «давай еще и ограбим его, наверняка он очень богат»? Конечно, они были уверены, что книга у меня.
— А их было двое, — уточнил Всеслав, — ты все время говоришь «они»?
Адам удивленно поднял брови:
— Да я как-то не задумывался над этим вопросом. Может и один… а какая разница? Все равно, это исполнитель или исполнители. Ты бы сам стал гоняться за мной по библиотеке с дубинкой? Нанял бы какого-нибудь гопника да и дело с концом.
— Ну или идейного гопника, — подхватил Всеслав, — так мне кажется было бы лучше. Да, людям, умело орудующим тупыми тяжелыми предметами, обычно необходим руководитель. И как думаешь, кто руководитель?
— В принципе, мы можем это узнать точно от того, кто слил инфу, что я отправляюсь за дневником Бирвиц, — Адам вопросительно посмотрел на друга.
Всеслава как током ударило. Ну конечно, это же очевидно, что среди его самого близкого окружения — крыса, а ему это вообще в голову не приходило, пока Адам уже просто в лоб не сказал о шпионе. Всеславу было стыдно даже перед самим собой. Но вслух он сдавленно проговорил:
— Да, я сам постоянно думаю об этом. Кто знал, что ты нашел Дневник Бирвиц?
— Ты знал.
— Еще версии.
— Вера знала.
Всеслав и Адам не сговариваясь посмотрели на Веру. Та моментально покраснела от возмущения.
— Если вы мне не доверяете, то… то я даже не знаю что!
— Конечно, мы тебе доверяем, — протянул Всеслав, — хотя…
— Что — хотя?
— Хотя, — подхватил Адам, — у тебя есть алиби? Где ты была сегодня утром?
— Я давно замечала, что у меня раздвоение личности и провалы в памяти, поэтому я не помню, где я была.
— А помнишь наше последнее свидание? — отчаянно шутил Адам.
— Нет, может, оно было настолько плохим, что именно поэтому я и решила тебя убить?
— Да… инсценировав ограбление. Видишь, Всеслав, это — Вера, это она все провернула.
Адам сидел на кровати, улыбаясь во все тридцать два, когда в дверях появилась медсестра. Она наполовину всунула свое большое тело в палату и сурово сказала:
— Почему не сообщили, что больной очнулся? Вроде не дети, должны понимать, что ему необходим осмотр врача.
Всеслав пожал плечами. Ему как всегда было наплевать на чьи-либо возгласы и упреки. Вера отвела глаза к окну, уверенная, что она вообще здесь не при делах, и лишь один Адам виновато улыбался.
— Мои друзья были так рады меня видеть, что обо всем забыли.
— Скажи своим друзьям, — она ехидно выделила слово друзья, — что им уже пора. Поняли, ребята?
Может быть в другой раз Всеслав и отчитал бы эту медсестру за бесцеремонность, но сейчас его мысли были полностью заняты другой проблемой.
— Ладно, друг, — кивнул он Адаму, — мы тебя оставляем. Не дай только этим эскулапам залечить себя.
Он еще раз обернулся у двери, посмотрел на погрустневшего Адама и добавил:
— Не скучай, если не выпишут сегодня, завтра с утра я буду у тебя.
— Пока, Адам, — улыбаясь, помахала ладошкой Вера и поспешила за Всеславом.
— Ну, вот скажите, пожалуйста, — обратился Адам к медсестре, — ну что они в нем находят? Самодовольный, гордый, наглый, в голове одни гидроцефалы… хотя вы знаете, иногда мне кажется, что я сам его люблю. Нет, вы только не подумайте, я не гей. И вы знаете, даже не отвечайте, — это был риторический вопрос.