План был хорош, но не без слабых мест. Морган хотел плыть по Радужному озеру ночью, чтобы их никто не заметил, а ориентироваться по луне и звездам. Однако по затянутому облаками небу можно было понять, что ночь предстоит беззвездная и их вполне может отнести на юг, как раз к тем опасностям, которые они намереваются обойти.
Поэтому, после того как путники нашли лодку и убедились, что она не протекает, они решили провести ночь на берегу озера.
С утра погода немного изменилась. Дождь перестал, слегка потеплело, но облака все так же затягивали небо, смешиваясь с туманом, окутавшим все озеро от берега до берега.
Пар и Колл с сомнением посматривали на серую пелену, окружавшую их.
- Это все разойдется, - заверил их Морган, горевший желанием поскорее отчалить.
Они столкнули лодку на воду и гребли, пока не поймали ветер в самодельный парус. Облака поднялись немного выше, и небо чуть посветлело, но туман продолжал клубиться над поверхностью озера: густой, словно овечья шерсть, он скрывал все вокруг. Наступил полдень, но никаких изменений в погоде он не принес, и наконец даже Морган признался, что не представляет, где они находятся.
К закату друзья все еще дрейфовали по озеру. Но вот стемнело. Ветер стих, и лодка еле двигалась. Они немного поели - больше потому, что это было необходимо, а не из-за того, что проголодались, потом бросили жребий, кому дежурить первому, и попытались уснуть.
- Помнишь рассказ о Шиа Омсворде и чудовище, жившем во Мглистой Топи? - прошептал Колл Пару. - Я уверен, скоро мы узнаем, правда это или нет!
Ночь тянулась медленно, наполненная ощущением надвигающейся опасности. Но наступило утро, а с ними ничего не случилось. Туман рассеялся, и небо посветлело. Друзья обнаружили, что их отнесло на север. Приободрившись, они посмеялись над своими ночными страхами и, развернув лодку на восток, стали грести по очереди, дожидаясь ветра. Через какое-то время от тумана не осталось и следа, облака рассеялись, и они увидели на горизонте южный берег. Около полудня подул северо-восточный ветер, они отложили весла и поставили парус. Время шло, и лодка бодро бежала на восток. День уже клонился к вечеру, когда они наконец пристали к берегу в небольшой, заросшей лесом бухточке рядом с устьем Серебряной реки. Друзья загнали лодку в заросли тростника, привязали ее и отправились дальше пешком. Солнце заходило, его лучи, пробиваясь через низко нависшие облака и клочья тумана, окрашивали небо в необычный розовый цвет.
В лесу еще стояла тишина, ночные певцы ждали наступления полной темноты, чтобы начать свои серенады. Рядом у валунов лениво текла река, широко разлившаяся после дождей. Тени деревьев удлинялись, дневной свет понемногу мерк. Теперь они шли в темноте. Путники поговорили немного о короле Серебряной реки.
- Он ушел вместе с магией, - сказал Пар, осторожно шагая по тропе, скользкой от дождя. Этой ночью было светлее, хотя и не так, как им хотелось бы, - луна и звезды играли друг с другом в прятки среди облаков. - Он ушел, как ушли друиды и эльфы, о них остались только предания.
- Может быть, да, а может быть, и нет, - заметил Морган. Путешественники рассказывают, что время от времени его все еще видят старика с фонарем, он защищает путников. Хотя, говорят, его владения уже не те, что прежде. Только река и немного земли вдоль берегов. Все остальное принадлежит нам.
- Все остальное принадлежит Федерации, - фыркнул Колл.
Морган пнул ногой ветку, и она, вращаясь, улетела в темноту.
- Я знаю одного бродячего торговца - он бродил со своими товарами от плоскогорья до Анара, - так он утверждает, что разговаривал с королем Серебряной реки. Этот торговец рассказывал, что как-то заблудился в низинах возле Кургана Битвы и старик с фонарем показал ему дорогу. - Морган немного помолчал. - Не знаю, правда, можно ли ему верить. Эти торговцы самые большие врали на свете.
- А я думаю, что он ушел, - сказал Пар, погрустнев от собственной уверенности в этом. - Магия не может существовать, когда ею никто не занимается и не верит в нее. Поэтому теперь король Серебряной реки лишь легенда, в которую верим ты, я, Колл да еще, может быть, человек десять.
- Омсворды всегда верили, - тихо добавил Колл.
Дальше друзья молча шли, прислушиваясь к ночным звукам. Было ясно, что этой ночью они не успеют дойти до Кальхавена, но и останавливаться им не хотелось. По мере того как путники удалялись от озера, тропа становилась все уже, все гуще зарастала кустарником, как будто обступающим их в темноте.
Река на перекатах угрюмо шумела, и ландшафт постепенно менялся: теперь попадались канавы да пригорки вперемежку с валунами и пнями.
- Дорога на Кальхавен уже не та, что раньше, - проворчал Морган, споткнувшись.
Пар и Колл не знали, верить ему или нет, потому что ни тот ни другой никогда не бывали в Анаре. Они переглянулись и промолчали.
Вскоре тропа резко оборвалась - несколько упавших деревьев перекрыли проход. Отсюда отходила другая тропинка - в чащу леса, в сторону от реки. Морган постоял немного в нерешительности и направился по ней. Деревья над их головами смыкались, переплетаясь ветвями, пропуская лишь тонкий лучик лунного света, и друзьям пришлось продолжать путь гуськом. Морган начал что-то бормотать, но по тону можно было понять, что он злится. Вьющиеся растения и ветви деревьев, опускаясь все ниже, вынуждали путников пригибать головы. Деревья источали зловоние, будто под землей что-то разлагалось. Не в силах вынести этот смрад, Пар пытался задержать дыхание.
- Тут как будто труп разлагается, - прошептал сзади Колл.
Вдруг в памяти Пара что-то прояснилось. Он вспомнил запах, исходивший от женщины, которую старик назвал порождением Тьмы. Запах был тот же самый.
Через мгновение они вышли из леса и оказались на опушке, усеянной гниющими стволами и костями. Посреди поляны была большая лужа, на поверхности которой булькали пузырьки, словно это не лужа, а котел, под которым разведен огонь.
Призрачные глаза буравили их из темноты. Друзья остановились как по команде.
- Морган, это точь-в-точь как... - Пар не успел договорить.
Из-за деревьев бесшумно появилось порождение Тьмы. Огромное существо, похожее на человека, но раза в два больше взрослого мужчины, было покрыто грубой косматой шерстью. Огромные когтистые лапы, вытянутые вперед, загребали воздух, существо двигалось сгорбившись, наподобие гориллы. В шерсти различалось лицо, но человеческим его вряд ли можно было назвать, морщинистое и кривое, изо рта торчали гнилые зубы, похожие на ребра мелкого животного, глаза, наполовину закрытые тяжелыми веками, смотрели на мир с ненавистью, пылая огнем.
- Вот это да... - тихо сказал Морган. Порождение Тьмы шагнуло вперед плавным движением крадущейся кошки.
- Почему вы здесь? - проскрипело оно - звук доносился словно из глубокого пустого колодца.
- Мы заблуди... - начал было Морган.
- Вы забрели на мои земли, - оборвало его порождение Тьмы, мерзко щелкая зубами. - Я зол на вас!
Колл повернулся к Пару, и тот быстро шепнул ему: "Порождение Тьмы!"
- За это я возьму одного из вас! - прорычала тварь. - Дайте мне одного из вас! Дайте!
Трое друзей быстро переглянулись. Они знали, что рассчитывать могут лишь на себя. Здесь уже нет старика, и на помощь никто не придет.
Морган вытащил из ножен меч Ли. Красные глаза чудовища отразились на лезвии.
- Или ты дашь нам пройти спокойно... - заговорил горец.
Он не успел закончить. Порождение Тьмы с криком кинулось на него. Почти мгновенно эта образина оказалась возле Моргана и нанесла ему удар когтистой лапой. Но горец успел подставить меч плашмя и отвести удар, так что чудовище потеряло равновесие и его атака сорвалась. Колл, прыгнув, полоснул его коротким мечом, а Пар, призвав на помощь магию песни желаний, затуманил его зрение роем жужжащих ос. Чудовище отступило на шаг, разорвав тишину яростным ревом, и снова бросилось в атаку. Оно достало Моргана, попытавшегося отпрянуть в сторону, прямым ударом, отчего тот рухнул навзничь. Порождение Тьмы повернулось, и Колл с такой силой рубанул чудовище мечом, что отсек ему лапу выше локтя. Чудовище отступило, но тут же вернулось, схватило отрубленную конечность и опять отошло на несколько шагов. Потом осторожно приставило отрубленную лапу на место. По телу монстра прошла судорога, похожая на движения клубка змей, и лапа оказалась целой.