Так и не дождавшись никаких указаний от Нэры, ведьмак начал бережно разворачивать летучее полотно. Сзади к нему, терзаемые любопытством, подошли друзья.
Выпростанная из — под шелка, на руках Хару блестела гладкая пронзительно — голубая жемчужина.
— Что это? — удивленно спросил Гром откуда — то из — за спины ведьмака.
Хару, повинуясь некоему мимолетному чувству, прикрыл ладонью матовую поверхность жемчужины и почти тут же ощутил глубоко внутри теплящуюся спящую энергию. На миг колдуну показалось, что его мысли скрестились с чужими, но он тут же потерял связь, так и не сумев больше уловить еле ощутимый поток.
— Я вроде что — то чувствую, там, очень глубоко внутри, — недоуменно покачал головой Хару и вопросительно глянул на Нэру, — но не могу уловить…
— Это, — произнесла дракониха, кивая на голубой камень, — последнее желание Вирджила. Заключены здесь частицы его души: его силы и мудрость.
— Значит, мы сможем связаться с ним? — радостно спросила Ирен.
— Это так, но лишь единожды и очень ненадолго. Всего крупицу его сущности я смогла сберечь и вырвать из лап смерти. Используй ее мудро, молодой король.
— Значит, при большой надобности, я или кто — то из моих друзей сможет спросить у Вирджила совета или даже попросить дать немного его сил? — уточнил Хару.
— Все так, но лишь один раз. Береги этот дар, а лучше — оставь для потомков. Как оберег и как помощь в час нужды.
— Благодарю тебя, Нэра, — ответил Хару, бережно закутывая жемчужину обратно в шелковые дебри, — Я непременно буду беречь ее.
Ведьмак развернулся и вновь взошел на пьедестал. Бросил взгляд на Вульфгара и понял, что настало время для завершающего этапа коронации. И хоть он уже давно был готов к этому, однако, беспокойство за друзей вновь разгорелось в нем с новой силой. Ведьмак также переживал из — за предстоящего расставания с Хранителями. Вульфгар стал для него вторым наставником, мудрым учителем, который не позволил ему сдаться и сломиться под тяжестью бед, и который прошел с ним весь путь до конца.
Хару отступил к Кристл, трепетно прижимая к груди голубую жемчужину.
— Береги себя, Хару, — только и сказал подошедший Вульфгар.
— Даже не дашь мне совет на прощание? — печально улыбнулся Хару.
— Я уже дал тебе все что мог, сынок.
— Но мне еще столькому нужно научиться! Вдруг мне понадобится помощь?
— Я понимаю, но наше время давно прошло. Даже в обличье духов мы пробыли слишком долго…
— И куда же уходят духи после… исчезновения?
Вульфгар обратил полупрозрачное лицо к солнцу.
— Я не знаю ответа. Но надеюсь.
— На покой?
— На продолжение.
Во взгляде Хранителя читались уверенность и спокойствие.
— Может, мы когда — нибудь и встретимся еще! — сказал, отходя Вульфгар. — Прощай Хару, потомок Хранителя!
Хару почувствовал, как его глаза наполнились слезами, но на его душе был только безмятежный покой. Он знал — все так, как должно быть. Он еще крепче прижал к себе жемчужину — последнее, что осталось от Вирджила, и увидел, как четыре Хранителя, положив ладони на головы избранникам, исчезают во всепоглощающем свете.
— Ну как? — спросил уже в который раз Хару, — ощущаешь что — нибудь?
Они сидели за огромным роскошным столом, уставленным яркими благоухающими блюдами. Отовсюду лился смех, прерывающий громкие голоса, возгласы и нескончаемый звон кубков. Вверху синело вечернее теплое небо. Отблески продольных уличных каминов бросали искрящиеся блики на волосы и лицо Ирен.
— Да, определенно что — то изменилось внутри меня, — Ирен покачала в руке серебряный кубок. Вино отбросило на ее лицо несколько рубиновых «зайчиков». — Понимаешь, моя душа осталась прежней, но будто бы все знания живых существ со всего мира пронеслись у меня в голове в тот момент, когда Вульфгар отдал мне свои силы. Внутрь меня тогда ворвался могущественный поток энергии. Такого я никогда не испытывала, даже когда творила самые мощные в своей жизни заклинания!
Колдунья отставила кубок и посмотрела на Хару долгим взволнованным взглядом.
— Что, если я не смогу совладать с такой силой?
Но Хару лишь ободряюще заулыбался в ответ на ее сомнения.
— Не волнуйся, я чувствовал нечто подобное, когда Хранители даровали мне частицу своих сил. Я буду помогать тебе. А потом, когда ты освоишься, то станешь… даже сильнее меня! Тебе Вульфгар отдал все, без остатка.
Ирен задорно тряхнула локонами и хитро сощурилась.
— А ты не завидуешь ли? — тонко протянула она.
— Нисколько! — от души заявил Хару, — я безумно рад, что теперь ты сможешь жить долгие годы, а каждый твой враг теперь подумает сотню раз прежде, чем напасть на тебя.
— Эгей! — услышал ведьмак за спиной зычный окрик Морана.
Воин подошел к их столу широкой уверенной поступью. В своем белом плаще, отороченном по краям золоченой каймой, и куртке, покрытой серебристыми пластинами доспеха, он выглядел воистину по — королевски. За ним, хохоча, подбежала Селена, разгоряченная щедро лившимся на всех столах вином и элем.
— Вы готовы друзья? — спросил Моран, подавая руку Ирен.
— К чему же? — нарочито наивно спросила колдунья.
— К нашей свадьбе, — ответил Хару, радостно награждая ее поцелуем.
От мрачной цитадели, охваченной полумесяцем лагерных сооружений, осталась лишь чернеющая гора камней. И хотя кое — где еще угадывались очертания длинных, как копья, башен, а среди глыб можно было найти потускневшие обрывки знамен, только с большим трудом можно было сказать, что раньше здесь стояла грозная устрашающая твердыня. Крепость, созданная по большей части посредством магии Сферы, разрушилась со смертью своей хозяйки. Исчезла и жуткая черная воронка в небесах, извергавшая молнии, а истоптанная тысячами ног воинов Сферы земля возродилась вновь. Природа постепенно очищала себя от той ядовитой порчи, которую принесла с собой Сфера и ее некогда грозная армия. Побеги плюща быстро и хаотично окутывали развалины замка, будто стараясь скорее скрыть от глаз и отправить в вечность память о темной колдунье.
Хару облегченно вздохнул и одобрительно кивнул оркам, сложившим перед ним оружие. За их массивными спинами толпились исхудавшие полуживые существа — бывшие пленники Сферы. В глазах многих из них Хару видел нескончаемую радость и преданность освободителям, но еще больше он видел обезумевших, ничего не осознающих взглядов.
Хоть Сфера и была мертва, последствиям ее деяний было суждено жить еще очень и очень долго.
— Я же говорил, что битвы не будет, — с гримасой жуткой оскаленной улыбки пророкотал Улукхар Игразал Урб, прервая размышления ведьмака. Его речь на общем языке становилась четче с каждым месяцем. — Орки сражаются до конца, только защищая свои дома и свое племя. Это же убогое наследство, которое им досталось после смерти Сферы, они отстаивать никогда бы не стали.
— Я рад, что ты не ошибся, — ответил Хару, глядя мимо орка далеко за горизонт, на юг. Где — то там сейчас сотни добровольцев от всех королевств Токании освобождали последних заключенных из тюрьмы Сферы.
Уже скоро жизнь Токании должна была войти в мирное русло. Но Хару знал, что еще долго он не сможет привыкнуть к покою и полной безопасности. И еще не раз его по ночам будут будить яркие, почти живые кошмары — картины кровавой битвы.
Со всех сторон горный каньон захлестывал ветер, жутко завывая в расщелинах и пещерах. В подступающих сумерках шкурные палатки, разбросанные у подножия скал, смотрелись как черные горбатые чудища. Редкие факелы сжимались под немилосердным ветром, еле выхватывая из темноты громаду каменной крепости, высившейся над убогими палатками.
Условия жизни здесь были далеки от уютных, но люди, обитавшие в этом месте, уже давно перестали ощущать дискомфорт погоды. Кутаясь в дубленые куртки и меха, они неприветливо и насторожено поглядывали на роскошную процессию, расположившуюся у костров перед самым входом в их лагерь. Воины четырех королевств тоже не выказывали ни малейшего желания контактировать с бледными, как смерть, угрюмыми темными ведьмаками, многие из которых до сих пор, не боясь расправ, демонстративно носили плащи с изображением символики Сферы — алого креста, заключенного в круг.