Грязнов скупо улыбнулся, продолжая присматриваться к собеседнику. Молодое, с чистым лбом лицо; по пытливому, чуть настороженному взгляду заметно, что ожидает главного разговора и опасается: не оказаться бы застигнутым врасплох. А главного разговора и не будет, просто, когда Фавстов сообщил, что разыскиваемый безуспешно товарищ Александр и Крутов — одно лицо, появилось желание получше узнать, что за человек, чем интересен. И вынужден был признать: первое впечатление хорошее. Теперь вспомнил, что как-то Варя, с которой, после ее неудачного замужества, отношения стали холодными, просила похлопотать за младшего Крутова — за какие-то провинности его отчислили из училища. Он тогда, кажется, вспылил, резко отказался. Когда ее брак с Федором Крутовым стал уже фактом, он, заботясь о сестре, предложил Федору место мастера в механических мастерских, тот не согласился. Грязнов пожаловался Варе на это, она к отказу от места, которое могло обеспечить их жизнь и как-то отвратить Федора от рабочего движения, отнеслась довольно легкомысленно. Он, обидевшись, решил больше не вмешиваться в ее жизнь, пусть как знает. И сестра это почувствовала, не напоминала о себе, а потом попросила помочь Артему, и он отказался. Значит, так никто и не помог Крутову восстановиться в училище. Кажется, коммерческое училище… Жаль. Грязнов, сам выходец из семьи мелких служащих, ценил образование. Крутов мог бы стать прекрасным конторщиком, занять видное положение на фабрике, и уж, конечно, не было бы тогда никакого «товарища Александра», не оказался бы он и среди выборных. Выходит, отказавшись помочь, сам сделал его таким? Только так ли? Мог сейчас сидеть более умный, более тонкий враг. Природа, как видно, не обделила его разумом: до чего ловко пустяшный разговор повернул на политику! Без навыка едва ли сумел бы. Значит, пользуется этим приемом в каждом удобном случае. Тем они и опасны, агитаторы, что каждому пустяку дают объяснение в нужном им направлении. И опять с раздражением подумал о жандармском ротмистре и его людях: «Барышень из цветочных магазинов ловить горазды, хамские допросы устраивать, цель которых — удовлетворить свое дурацкое любопытство: „Ах, да неужели этот… забавно, как он мог…“» Вот на что способны! А того не видят, чем следует заниматься.
— Забавное объяснение, — сказал Грязнов. Он отодвинул кресло и подошел к окну: хотел знать, как ведут себя рабочие. Толпа на площади поредела. В отдельных местах еще спорили, сбившись в плотные группы. «Пусть поспорят, это не так страшно».
— Я умею ценить остроумие, — продолжал он, возвращаясь к столу. — Острое словцо да ко времени — божий дар, который дан не каждому… Выходит, вы решительный противник войны?
— Да, — подтвердил Артем, выдерживая его долгий, жесткий взгляд. — Уж если война, то против своего правительства.
— Так, так… Ваша прямота поразительна. Да… — «Может, он уже чувствует, что будет арестован, и ему все равно?» — подумал Грязнов. — Война против своего правительства— это, кажется, социал-демократическая программа?
— Большевистская…
Неожиданный интерес к нему директора и то, что в кабинете до этого был Фавстов, — все это показало Артему: пристав и Грязнов вели речь о нем, его арест неминуем.
Терять Артему было нечего.
— Большевистская, господин директор, — повторил Артем.
Вызывающие ответы молодого человека стали заинтересовывать Грязнова, в то же время он несколько растерялся — не был подготовлен к такой откровенности.
— Но позвольте, ваша партия, насколько я знаю, ставит конечной целью общество равноправия, изобилия, а всякая война — разрушение, истощение богатств. А вы, хоть и против своего правительства, но все-таки за войну. Как тут согласовать?
— Очень просто. Разрушены будут существующие отношения между людьми. Не станет угнетателей, не станет порабощенных. Если при этом пострадают материальные ценности, кто-то из людей, то только по необходимости, по пословице: лес рубят — щепки летят.
— Ну слава богу, хоть в том вы меня успокоили. Я, знаете ли, отношу себя к тем людям, которые при любом режиме призваны создавать богатства. Если судьба уготовит быть летящей щепкой, то что поделаешь…. Однако хотелось бы для уверенности спросить: много ли надежд сохраниться при рубке леса у таких, как я?