Глава 4. Книги, которые не умеют молчать
Я крепко зажмурилась, пытаясь как можно быстрее привыкнуть к царящему вокруг сумраку и благоразумно оставаясь на месте, чтобы ни во что не врезаться. А то мало ли, может тут на каждом шагу стеллажи или мебель с острыми углами, кто эти сказочные библиотеки знает!
- Ой, девочки, смотрите, новенькая! – прошелестел чей-то тихий голосок рядом со мной, заставив меня резко повернуться.
- Пуганая кака-то, - сварливо заметили из другого угла, - принцесска что ль?
- Да не-е, - серебристым колокольчиком прозвенел третий голосок, - принцесс сразу видно, даже если они пока не принцессы.
- Матушки родные, - заполошно охнул четвёртый голос, - так это, никак Домовая!
Я решила, что кости мне перемыли уже достаточно, ревматизм с позором бежал, прихватив с собой остеохондроз, а потому откашлялась и вежливо сказала:
- Здравствуйте.
Вокруг меня повисла гнетущая тишина, как в самый напряжённый момент фильма ужасов, только воя волков да мягких шагов за спиной для полноты эффекта не хватает. На всякий случай я оглянулась, убедилась, что сзади не появился здоровенный мужик в маске и с ножом наперевес, а потом снова заговорила:
- Простите, я не знаю, работаете Вы или уже закрылись, я тут вообще недавно…
- Дык уж видим, миленькая, что ты не отседова будешь, - мягко усмехнулись из темноты. – Наши-то все середь библиотеки статуями не замирают, сразу говорят, чаво им надобно. А ты, вон как застыла, ровно Каменной Королеве в глаза посмотрела.
Так, вывод первый: здесь есть какая-то Каменная Королева, при взгляде на которую можно превратиться в камень. Стоит быть осторожнее, не хотелось бы стать наглядным пособием по технике безопасности. Я красочно представила, как к моей окаменевшей фигуре водят толпы студентов и невольно содрогнулась, а потом прокашлялась и вежливо попросила:
- Простите, а где здесь у вас, - я осеклась, осознав, что об электричестве здесь ещё, скорее всего, даже не слышали, - а можно здесь хоть свечку зажечь?
В комнате повисла напряжённая тишина, в которой я, к своему тихому ужасу услышала только своё дыхание. В голову моментально полезли многочисленные фильмы ужасов про кровожадных вампиров и прочую нечисть, обитающую во тьме.
- А на кой тебе, милая, - сварливо проскрежетал чей-то голос, - огонь в библиотеке разводить? Али ты не знаешь, что книги страсть как пламени боятся?
- Темно здесь очень, - проблеяла я и сама поморщилась, до того тонко и жалобно прозвучал мой голос.
- Ой, девоньки, так она темноты боится, - серебристо хохотнул кто-то, и в воздухе что-то негромко зашуршало и заскрипело. – Погоди, милая, сейчас светло станет. Ты токмо глазки прикрой, чтобы не ослепило с непривычки.
Я перекинула волосы вперёд, стараясь максимально прикрыть шею, и послушно закрыла глаза. Вкусно запахло прогретым солнцем душистым луговым разнотравьем, щеки моей коснулся лёгкий ветерок, и я не утерпела, открыла глаза, да так и застыла, недоверчиво глядя по сторонам. Никакого летнего луга не было и в помине, передо мной стояли книжные полки, огромные, от пола до потолка, битком набитые самыми разнообразными книгами. Я так и вспомнила царя из мультфильма «Иван Царевич и Серый волк»: «а книг-то у тебя сколько, доченька. Зелёная, красная, о, даже синяя есть!»
- Даже синяя есть, - машинально прошептала я, зачарованно оглядываясь по сторонам и едва не выворачивая шею.
- Чаво говоришь, милая? – прошелестел рядом со мной старушечий голосок. – Прости, туга на ухо стала. И то сказать, восьмой век на свете живу, от моего переписчика уж даже праха не осталась, а я всё живу.
Я так резко повернулась, что едва на ногах устояла.
- Кто здесь?
- Али глаза слабые у тебя, девица? – изумился знакомый уже мне серебристый голосок. – Вроде не похоже…
- Кто здесь, покажитесь, - крикнула я, на всякий случай отступая к двери.
- Да здесь мы, здесь, - прозвучал голос рядом со мной, - правёхонько повернись, токмо не голоси, как енто у вас по девичьему обычаю положено.
Я послушно повернулась направо, да так и застыла, отказываясь верить собственным глазам. На небольшом, потемневшем от времени столике лежала большая, я бы даже сказала огромная, книга с пожелтевшими от времени рукописными страницами, с которым мне приветливо улыбалась и махала рукой краснощёкая лохматая веснушчатая девица. Я отчаянно потёрла глаза, стараясь разогнать морок, отчего девица хохотнула и насмешливо протянула, почти пропела:
- Ай, милая, не три глаза, мы, чай, приличные книги, а не батька Леший да мавки проказницы, чтобы головы почём зря дурить!