Брианна кивает и делает пометку в своем планшете.
— Понятно. Могу я взять у тебя электронную почту, на которую отправить результаты?
Прежде чем я успеваю ответить, Конмак называет адрес и кладет руку мне на плечо.
— Вставай. Мы уходим.
Поездка из здания проходит в тишине, и я удивляюсь, что Конмаку разрешено управлять автомобилем с одним глазом. Я съеживаюсь на пассажирском сиденье, когда он сворачивает с проезжей части на уединенную подъездную дорожку, окруженную высокими хвойными деревьями.
Почему-то я думала, что такой парень, как он, будет жить в пентхаусе с видом на центр города, но здание, которое появляется в конце дорожки, — настоящий особняк.
Это величественный, статный дом, словно вырванный из старинной кинодрамы, с увитыми плющом стенами, скрывающими огромные эркеры и балкон на втором этаже.
Вооруженные люди повсюду — у ворот, на территории, и у двойных дверей особняка.
Я потираю горло.
— Всегда такой уровень безопасности?
Вместо ответа Конмак паркуется и выходит, чтобы открыть мою дверь. Он протягивает мне руку, и я беру ее, позволяя ему вытащить меня из машины и провести по каменным ступеням.
Мы входим в просторное фойе с мраморным полом, крутой лестницей и обшитыми деревянными панелями стенами, освещенными величественной хрустальной люстрой. Я оглядываюсь по сторонам в поисках хоть каких-то признаков моего нового хозяина — картин, фотографий, личных вещей, но их нет.
Конмак ведет меня по коридору к тускло освещенной лестнице, ведущей в подвал. Пульс бьется внутри ушей при мысли о том, что меня ведут на убой, но я отгоняю тревогу.
Он не заплатил бы за меня два миллиона, если бы хотел моей смерти. Он также не стал бы меня проверять. Скорее всего, он ведет меня в клетку, где я буду томиться несколько дней, прежде чем придумаю, как сбежать.
Когда мы достигаем промежуточной лестничной площадки, ноздри наполняются ароматом свежеиспеченного хлеба, и я понимаю, что мы направляемся на кухню. Облегчение охватывает меня при мысли о еде. Может быть, Конмак не так плох, как я думала.
Он открывает дверь и, придерживая меня рукой за спину, ведет в залитую солнечным светом кухню, которая по площади превосходит весь мой дом. Вместо привычных приборов из нержавеющей стали, которые я ожидаю увидеть в помещении такого размера, здесь стоит чугунная плита, которая по ширине больше, чем вся моя спальня, и столешницы из дерева в деревенском стиле.
— Леда, — кричит Конмак.
Из другой комнаты выходит черноволосая женщина лет пятидесяти в серо-белом платье домработницы. Она замирает на месте, окидывая взглядом мою фигуру.
Она высокая и стройная, с печальными глазами, которые прячет за строгими чертами лица. В отличие от Брианны, которая не могла скрыть своего беспокойства, Леда не выдает ни единой эмоции. Я не могу сказать, связано ли это с тем, что я не первая полуголая женщина, которую Конмак привел домой.
— Да, сэр? — она поднимает подбородок.
— Приготовь комнату для нашей гостьи и дай ей что-нибудь поесть, — говорит он.
— Конечно.
Рука, лежащая на моей спине, исчезает, и Конмак направляется к лестнице. Мои губы подрагивают, но я сдерживаю желание спросить, куда он пошел. Это прекрасная возможность исследовать дом и придумать, как сбежать.
Как только Конмак исчезает за дверью, Леда прочищает горло и выводит меня из задумчивости.
— Итак, кто умер? — спрашивает Леда.
Я отпрянула назад, нахмурив брови.
— Что вы имеете в виду?
Она качает головой.
— Неважно. Пойдем со мной.
Леда поворачивается на пятках и направляется к другой двери, оставляя меня в недоумении. Если она уже спрашивает о смерти, то, возможно, у меня больше проблем, чем я думала. Что, черт возьми, не так с Лу Конмаком?
Я бегу, стараясь не отставать от ее длинных, быстрых шагов, и выхожу за ней в темный коридор, который, похоже, когда-то был оживлен сплетничающей прислугой.
— Здесь еще кто-нибудь живет? — спрашиваю я.
— Никто не живет, — отвечает она под нос.
В конце коридора находится еще одна лестница, ведущая в небольшое крыло особняка. Потолки здесь ниже, а стены отделаны деревянными панелями цвета магнолии. Если бы это была старинная драма, то, скорее всего, тут бы находились покои слуг.
Леда открывает дверь, показывая небольшую, но уютную комнату с комодом и тумбочкой из красного дерева и двуспальной кроватью, придвинутой к стене. Я ступаю по паркетному полу на ковер кремового цвета. Это первая мягкая поверхность, которую почувствовали мои ноги за последние сорок восемь часов.
Я бросаю взгляд на задернутые шторы и мысленно отмечаю, что надо следить за движениями охранников.
— Тебе понадобится чистая одежда и пара обуви, — говорит Леда. — Какие размеры?
Я сажусь на край матраса и перечисляю свои размеры, а Леда кивает, похоже, запоминая мои требования.
— Тушеная баранина тебя устроит? — спрашивает она.