Лу издает стон, от которого вода покрывается рябью, а затем выпускает густую струю спермы мне в горло. Я зажимаю рот вокруг его ствола, стараясь не пролить ни капли. Моя глотка наполняется его спермой, и я глотаю густую жидкость, пока она не иссякает.
Оргазм накрывает меня, как приливная волна. Он настолько силен, что у меня подрагивает рука. Лу вытаскивает меня из воды и прижимает к своей груди. Я тяжело дышу, задыхаюсь, дергаюсь и бьюсь в спазмах вокруг своих пальцев. Белые пятна заполняют зрение, когда я прижимаюсь к нему всем телом.
— Блять, это было хорошо, — рычит он.
— Только хорошо? — спрашиваю я, и мой голос дрожит.
— Невероятно, — его большая рука скользит по моей спине и касается одной из моих ягодиц. — Но нужно было подождать. Я хотел отплатить за услугу.
— Ты уже сделал это сегодня утром, — бормочу я.
Лу целует меня в лоб.
— Давай вытремся.
—Подожди, — я поднимаю руки, пытаясь встать. —Это я должна о тебе заботиться.
Задыхаясь, он подхватывает меня под ноги одной рукой и вытаскивает из воды.
— Я могу сам о себе позаботиться.
Я бы пожаловалась, но меня все еще мутит и от интенсивного минета, и от того, что я все время задерживала дыхание. Вместо этого я расслабленно прижимаюсь к его широкой груди и вздыхаю.
— А твои тренировки с закрытыми глазами включали в себя удовлетворение девушки? — спрашиваю я, мой голос звучит невнятно.
— Конечно, — отвечает он. — Я же не планировал лишиться члена.
В моей груди бурлит веселье, и я выпускаю его наружу, хихикая.
— Ты как бойскаут-переросток.
— Никто еще не умер от хорошей подготовки, — он подходит к батарее, берет два полотенца и кладет одно мне на голову.
— Эй.
Лу усмехается.
— Скажи, что я не прав.
— Не могу, — полотенце скользит по моему лицу. Когда он несет меня в спальню, я поправляю его на голове, чтобы получился тюрбан. — Если бы у меня была хоть половина твоей готовности, я бы не оказалась на аукционе.
В ответ на его недовольный смешок я напрягаюсь. Неужели он воспринял это как очередной отказ? Ведь я не это имела в виду.
— Что такое? — спрашиваю я.
— В какой-то момент ты должна решить, что делать со своим мужем, — он укладывает меня на свое клетчатое покрывало и опускается рядом.
— Я уже нафантазировала, как его убить, — говорю я.
Пальцы Лу находят мою руку, поднимаются по плечам к горлу. Я смотрю на него, удивляясь его стойкости. Если не считать ворчливости, которая, возможно, присуща ему в остальное время, он удивительно спокоен, учитывая потерю зрения.
Другой рукой он подносит полотенце к моему лицу и вытирает кожу. Его прикосновения нежны, как будто я хрупкий фарфор, который может разбиться. Медленно и осторожно он скользит хлопком по моей шее и груди, обводит рукой грудь, а затем спускается к животу.
— Ты этого хочешь? — спрашивает он.
Я нахмуриваю брови.
— О чем ты говоришь? Почему я не должна хотеть его смерти?
Он просовывает полотенце между моих ног и насухо вытирает мою киску. Вместо того чтобы задержаться, он переходит на бедра.
— Убивать людей не так просто, как ты думаешь. Тела всегда оставляют следы.
— Я могу придумать, как сделать так, чтобы он исчез.
— И после семи лет отсутствия известий о нем ты сможешь по закону объявить его мертвым, — говорит Лу, и его слова звучат категорично.
— А что в этом плохого?
— Ты бы стала ждать так долго, чтобы снова выйти замуж?
Мои губы приоткрываются.
— Я об этом не подумала.
Может быть, мне показалось, и Лу просто беспокоится, что я сделаю неправильный выбор, но я не могу не задаться вопросом, а не хочет ли он, чтобы мы поженились.
И не спрашиваю.
Сегодняшний день был полон взлетов и падений, и я не собираюсь заканчивать его ссорой.
Вытерев меня, он проводит полотенцем по своему телу, откидывает одеяло и предлагает мне лечь в постель. Я проскальзываю внутрь, мой взгляд устремлен на его грудь и пресс, когда он берет пульт, чтобы выключить свет, и ложится ко мне. Его член безвольно болтается между ног, вялым выглядит больше, чем вставший пенис Сайласа. Я поднимаю глаза к потолку, все еще не веря, что Лу реален.
Мое положение было бы гораздо хуже, если бы аукцион выиграл кто-то другой. В лучшем случае, я была бы уже мертва, а в худшем — желала бы смерти.
Облегчение вытесняет напряжение. Горячие слезы текут по щекам, когда Лу укладывается на кровать. Я отворачиваюсь, не желая, чтобы он думал, будто я расстроена. Напротив, благодарность настолько глубока, что я не могу описать ее словами.
Он берет меня за плечо.
— Ты плачешь. Я что-то не то сказал?
— Нет, — шепчу я. — Да. Не совсем. Я просто...— эмоции захлестывают меня, затыкая горло.
— Скажи, — он медленно поглаживает мою спину.
— Спасибо, что выбрал меня. Мне так жалко деньги и твой глаз...
— Ты того стоишь, — он притягивает меня ближе и целует в макушку.
— Лу, — всхлипываю я.