Бард и Брианна опускаются на стоящий рядом кожаный диван и берутся за руки. Я просовываю свои пальцы в ладонь Лу. На этот раз он не вздрагивает.
Доктор Огер снимает повязки и одноразовый пластырь, чтобы осмотреть правый глаз Лу. Я наклоняюсь вперед, пытаясь разглядеть, что там, но увидев порез на брови, отдергиваюсь.
— Насколько все плохо? — спрашивает Лу хриплым голосом.
Доктор достает ватный тампон и осторожно прикасается им к глазу Лу. Тот вздрагивает, но не отстраняется.
Мой желудок скручивает от отсутствия ответа. Это не хороший знак.
— Вы что-нибудь видите? — спрашивает доктор Огер.
— Нет, — отвечает Лу, сжимая челюсть.
Доктор светит ему в глаза.
— А сейчас?
— Блеск.
Доктор кивает и продолжает осмотр.
— Есть воспаление роговицы, где она была поцарапана. Вы принимали антибиотики?
Лу не отвечает, но доктор Огер, похоже, понимает, почему он молчит. Я уверена, что Лу подумал, будто антибиотики притупят его чувства. Доктор обходит тележку и занимает место по другую сторону смотровой машины. Он дает указание Лу наклониться к подголовнику, чтобы зафиксировать подбородок, а затем фиксирует конструкцию.
Оставшийся час проходит в сплошном разочаровании: Лу напрягается, щурится, но едва может различить какие-то точки внутри аппарата. В течение всего этого времени врач делает многочисленные записи.
Я бросаю взгляд на Брианну, которая смотрит на меня умоляющим взглядом. Ей не нужно говорить, чтобы выразить то, о чем она думает. Лу уязвим, и мое присутствие усугубляет ситуацию. Она хочет, чтобы я приняла их предложение о защите. Она хочет, чтобы я бросила Лу.
— Хорошая новость заключается в том, что у вас нет прокола, но плохая: у вас серьезная царапина роговицы, — говорит врач, его голос мрачен. — Потребуется некоторое время для заживления, но я назначу более сильные антибиотики и глазные капли для уменьшения воспаления.
Лу крепче сжимает мою руку. Я сжимаю ее в ответ, пытаясь хоть как-то утешить.
— Сколько времени потребуется, чтобы вернулось зрение? — спрашиваю я.
Доктор колеблется, прежде чем ответить.
— Трудно сказать. В лучшем случае — неделя, в худшем — несколько месяцев. Все зависит от того, насколько хорошо глаз отреагирует на лечение.
У меня в горле образовался комок, и я перевожу взгляд на Барда и Брианну, которые выглядят так же обеспокоенно, как и я. Черты лица Лу напрягаются, но он молчит. Такое впечатление, что он готовился именно к такому развитию событий.
— Что мы можем сделать, чтобы ускорить процесс выздоровления? — спрашиваю я, сердце болит в ожидании решения.
Доктор грустно улыбается.
— Самое главное — это покой, а также прием назначенных лекарств. Мистер Конмак должен держать глаз закрытым и избегать любых действий, которые могут привести к дальнейшему повреждению.
— Спасибо, — хрипло отвечаю я. — Что-нибудь еще?
Он проговаривает инструкции по устранению боли и закапывает капли в поврежденный глаз, накладывает марлевый тампон и эластичную повязку. После этого врач передает мне флакон с антибиотиками.
— Вы принимаете банковские переводы или наличные? — спрашивает Лу.
Бард поднимается со своего места и помогает Брианне встать на ноги.
— Мы уже позаботились об этом.
Лу благодарно хмыкает.
Брианна подходит к нему, ее черты лица напряжены.
— Я могу приходить каждый день, чтобы проверять твой глаз.
— Нет, — Лу поднимает наши соединенные руки. — У меня уже есть все, что нужно.
Опуская руки, она обращается за поддержкой к Барду, который говорит:
— Переезжай к Ангусу, пока не вернешь зрение. Ты будешь окружен семьей...
— Нет, — Лу раздувает ноздри.
— Если тебе нужно спокойное время, то Киран...
— Хватит, — говорит Лу. — Я не уеду отсюда.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. На месте Лу я бы не отказалась от возможности быть окруженной сильными союзниками, но думаю, никто не знает, что он прячет Гермиону.
Черт.
Если они расстроились из-за того, что я здесь, значит, они будут в бешенстве, когда узнают о дочери Танатоса.
— Ситуация выходит из-под контроля, — говорит Бард. — Если бы ты позвонил мне вчера, я бы организовал охрану, чтобы провести тебя через двери больницы.
Лу фыркает.
— Позвонить тебе? Мудаку, который угрожал мне выколоть второй глаз?
Бард вздрагивает.
— Когда?
— В тот раз, когда ты привел ее на ужин.
— Меня? — спрашивает Брианна, ее голос повысился на октаву.
— Значит, не помнишь? — спрашивает Лу.
Бард и Брианна обмениваются растерянными взглядами, похоже, никто из них не помнит об угрозе. Я сжимаю руку Лу, полностью веря в его рассказ. Люди всегда говорят гадости в горячке и бьют по чужой неуверенности.
Лу как-то сказал, что каждый человек и его собака пускают колкости по поводу его глаза. Для них это смешно, но для Лу это постоянное напоминание о его прошлом. Это та угроза, которую человек не может забыть.