Джингудзи вытащил с заднего сидения машины плед, два фужера, бутылку белого вина и продолговатую коробочку с клубникой в шоколаде внутри. Дойдя до лужайки, он расстелил покрывало и сел, разлив шардоне по бокалам. Нанами удивленно на него посмотрела.
- Ну же, леди, - Рен похлопал по земле подле себя.
- А… мы не будем ждать остальных?
- Мы приехали раньше назначенного времени на целых полчаса. Моя леди хочет все это время простоять на ногах?
- Но… это невежливо…
- Токия сказал начинать без них, - прервал лепет девушки Джингудзи.
- Ну…ну, хорошо, - Харука присела на почтительном расстоянии, аккуратно приняв фужер из рук парня.
- За тебя, леди, - бокалы чокнулись с мелодичным звоном, и Рен залпом осушил свой, Нанами же лишь слегка пригубила вино. – Что такое? Тебе… неприятна моя компания?
- Нет-нет, что Вы, Джингудзи-сан! Просто… я первый раз пью вино.
- Правда? – парень с улыбкой наблюдал, как девушка боязливо принюхивается к золотистой жидкости в своем бокале. – Тогда открою тебе секрет. Есть такое правило – когда пьешь в первый раз, свой первый бокал нужно выпить до дна за один раз.
- А?!
- Да-да, это древняя японская традиция, разве ты о ней не слышала?
- Нет… а я… не опьянею?
- Конечно же, нет. Это же вино, с него практически невозможно опьянеть, поэтому я его и купил, - Рен был настолько убедителен, что сам бы поверил в собственную ложь. Глядя прямо в глаза Харуке, он перехватил ее бокал своей рукой и поднес к ее губам.
После третьего фужера Нанами вела себя не так скованно, как обычно. На щеках ее играл розовый румянец, а улыбка не сходила с лица. Когда Рен потянулся к ней рукой, чтобы убрать выбившуюся прядку, девушка не отпрянула, позволив заткнуть волосы за ухо. Взяв из коробочки клубнику, он поднес ее к губам Нанами. Девушка послушно съела предложенную ягоду, даже не смутившись. Порадовавшись успеху, Джингудзи провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Харука было почувствовала неладное, но было слишком поздно. Парень наклонился и поцеловал ее.
Наконец-то случилось то, чего он так долго ждал, - эти теплые губы, перепачканные в шоколаде, в изумлении открылись, и Рен порывисто прижал ее затылок рукой, углубляя поцелуй. Казалось, девушка совсем не понимала, что происходит, - она не сопротивлялась, но и не отвечала, позволяя себя целовать. Но ничто бы уже не смогло остановить или отвлечь парня, пусть даже с неба посреди бела дня начали бы сыпаться звезды. Жадно целуя Нанами, Джингудзи начал медленно склонять ее на спину, пока девушка не оказалась лежащей на земле. В этот момент она, наконец, оттолкнула его, упершись ладонями ему в грудь.
- Джингудзи-сан, что Вы делаете?!
- Леди… Харука, я люблю тебя! – горячо прошептал Рен и, наклонившись, припал к ее шее влажными после поцелуя губами.
- Джингудзи… сан… подождите… остановитесь…
Парень уже совершенно ее не слушал, желая получить то, ради чего он все это затеял. Нет, его любовь не была обманом, вызванным пустой жаждой плоти, обыкновенной похотью. Он любил ее по-настоящему, так сильно и безрассудно, как любят только в юности. А посему, совершенно не слушая ни объект своей любви, ни собственный голос разума, а движимый все сильнее разгоравшимся вожделением, Рен расстегнул молнию на платье Нанами и, потянув его за подол юбки вниз, снял с нее ненужную, по его мнению, тряпку. Он водил сильными руками по ее телу в одном нижнем белье, стараясь не смотреть в широко распахнутые, полные ужаса, глаза.
- Джингудзи-сан… почему Вы это делаете со мной? – всхлипнув, спросила Харука, все еще бессильно пытаясь остановить парня.
- Потому что больше нет сил терпеть! – немного грубо даже ответил Рен, сердито посмотрев на нее, будто она во всем виновата, специально влюбив его в себя.
Покрывая ее тело поцелуями, не слушая просьбы остановиться, он снял с нее всю одежду и разделся сам. Руки его дрожали от возбуждения, когда он ласкал ее тело, предвкушая, что скоро сможет им овладеть. Вдруг она обхватила его лицо руками, заставляя посмотреть в свои огромные увлажнившиеся от слез глаза:
- Джингудзи-сан… пожалуйста… если Вы действительно любите меня… не делайте этого, - она посмотрела на него с мольбой во взгляде и внезапно сама поцеловала. Она целовала его настойчиво, казалось бы даже страстно, но во всем этом действии читалась лишь отчаянная просьба. Минута, что он балансировал на краю пропасти, колеблясь, показалась парню вечностью.