– Наивный. Судьба подавала тебе тысячу сигналов опасности, ты не смог разглядеть ни одного. Лечись, брат, лечись. Это не смертельно, хоть ты и запустил. Сразу нужно было обращаться.
– Я её уничтожу. А если кто-то узнает?
Товарищ приложил палец к губам, – об этом не обязательно кому-то знать. Ты сказал, что она медик. Пусть лечит. Это в её интересах. Не дай бог муж узнает.
Альбина клялась и божилась, что не причём, что у неё нет никаких симптомов, но испугалась. Она приходила к нему в квартиру, как на работу, несколько раз в день колола антибиотиками, приносила продукты и деликатесы.
Приключение обошлось без огласки и видимых последствий, но надолго поставило крест на интимных отношениях с женщинами.
Да, Борис всё-таки полюбил и женился спустя шесть лет. Будете смеяться, но познакомился он с будущей женой при абсолютно схожих обстоятельствах: корпоратив, выпивка, флирт.
На этот раз мужчина решился на сближение без малого через полгода.
После первого секса он три недели анонимно сдавал анализы, только тогда признался женщине в любви.
Любовь с коммерческим уклоном
События и время в семье Сапрыкиных который уже раз разделилось незримой демаркационной линией, изменив незримо схему отношений, образ жизни и даже чувства.
До того, как в семье появились деньги, было иначе.
Лучше или хуже, не скажу, но изменилось всё: еда, вещи, распорядок дня, привычки. Основательнее всего мутировали отношения.
Из романтической и трепетной любви вырастал некий бесформенный монстр, стирающий яркие чувства, заменяя их товарно-денежным обменом, эквивалентом которого становились поцелуи, объятия и супружеские обязанности.
Поначалу, когда удалось вырваться из цепких когтей бедности, которая сопутствует каждой зарождающейся семье, начинающей строить быт с чистого листа, жизнь закипела.
Любовь бурлила и клокотала, как вода в чайнике, расплескивая в стороны и извергая из-под прыгающей крышки обжигающие брызги счастливых событий, желаний и целей.
Бурлящие пузыри торжества и блаженства поднимались колоколом с самого дна, заставляя танцевать и переливаться всё вокруг, возвещая окружающему миру радостную весть энергичными эмоциями и прекрасно-безумными поступками.
Каждому из нас известен восторг по поводу первых семейных приобретений, средства на которые копятся путём тотальной экономии. Ситцевое платьишко, дешёвые туфельки и губная помада для неё, рубашка и носки для него: разве это не повод для праздника?
Влюблённые готовы друг для друга на всё. Основная семейная ценность – любовь.
Радость от сбывающихся грёз была недолгой. Адекватной реакции на неистовое бульканье и шипение перегретого, а оттого чересчур насыщенного материального пара не последовало.
Сравнение с семьями, которые “умеют жить” показали Лизе убогость того, чем оделила судьба непосредственно её.
Почему гармония ликования и благодушия неведомым образом обрушилась, обратившись в полную противоположность – неудовлетворенность и зависть, было непонятно.
События развивались быстро, запаса положительных эмоций всё ещё было достаточно, чтобы украсить отношения и быт.
Неустойчивое равновесие внутрисемейных отношений балансировали любовь, вожделение и страсть, концентрация которых в крови супругов по-прежнему превышала среднестатистические значения.
Ревность ко всему недостижимому, что непременно следует иметь, появилась не сразу. Понадобилось время, чтобы осознать безразмерную величину пропасти между желаемым и доступным.
Что касается взаимодействия и чувств, они полились через край, как обычно сбегает вода из перестоявшего на огне чайника, заливая плиту и гася потрескивающее пламя.
Пшик и нет никаких отношений, только склоки и претензии, которые множатся, да шипение затушенного газа, грозящего взорваться от нечаянной искры.
Приблизительно так. Но не сразу.
Первые свободные деньги вылёживались в третьем томике собрания сочинений А.С.Пушкина, русского всего.
Лиза гладила вожделённые купюры, пересчитывала по несколько раз за день, аккуратно складывала банкноты стопочкой, которая росла. Пусть чересчур медленно, как казалось ей, но прибывала, даря надежды, вызывая волны сладостных грёз.
Женщина удобно усаживалась на кресло с ногами, сворачивалась в расслабленную позу отдыхающего котёнка, прижимая к груди книгу, внутри которой была мечта.