Что-то внутри заставило бежать на берег, где они с Олей обычно купались по ночам и любили друг друга.
Смех был слышен издалека. Его друг, бывший друг, и бывшая любимая, он так решил, выходили обнажёнными из моря, держась за руки.
Досматривать спектакль до конца Виталий не стал.
В палатке Лидии Романовны горел свет. Юноша постучался.
– Извините, я вынужден уехать по семейным делам.
– Что тут скажешь. Действуй, если до утра не передумаешь. Зарплату позже пришлю. На дорогу, надеюсь, деньги есть?
– Имеются, – ответил Виталий, еле сдерживая слёзы, – не передумаю.
– Понимаю. Оленьку не поделили. Зря она так. Генка хороший работник, но не семьянин. Ему простор нужен, всех на свете хочет попробовать. Жаль, очень жаль. На следующий год на тебя рассчитывать?
– Не знаю. Я теперь совсем ничего не знаю.
– Можешь ко мне свои вещи принести. Утром машину выделю. Не бойся, приставать не буду. Не куксись. Это жизнь. Сам понимаешь: Коля любит Олю, а Оля любит Васю. Любовный треугольник.
– Спасибо, Лидия Романовна.
Утром Виталий обнаружил Олю у входа в командирскую палатку. Она чутко дремала. Оказывается там, на берегу, девушка его видела.
Оля долго извинялась, плакала, пыталась прижаться к Виталию. Он был непреклонен.
Виталий, приехав домой, купил ящик водки. На душе было паршиво. Жить совсем не хотелось, умирать тоже.
Начал пить.
Сначала было противно, потом втянулся.
Недели через две, когда запасы горючего закончились, на выходе из квартиры он столкнулся с Олей. Оказывается, она тоже уволилась.
– Если ты не сможешь меня простить, я убью себя и его.
– Кого, Оля?
– Твоего… нашего ребёнка. Я беременна. От тебя, Виталик. Поверь. У нас ничего не было. Врать не буду, если бы ты нас не нашёл, я бы с ним переспала. Тогда я ещё не знала, что у нас будет ребёночек. Скажи честно, он тебе нужен?
– Милая девочка, не представляешь, как бы я был рад, не будь того ночного купания.
– Да или нет?
– Мне нужно подумать.
– Сколько? Можно я подожду у тебя?
– Ты уверена, что не только ребёнок причина того, что ты здесь?
– Клянусь. Я люблю тебя. Не представляешь, что со мной творилось все эти дни.
– Хорошо, раздевайся. Сейчас сбегаю за водкой. Будем исправлять положение. Но это совсем не значит, что я тебя простил. И да, ещё один вопрос: вы закончили свой спор с Генкой?
– Какой спор?
– Думаю, тебе лучше знать. Он сказал, что последнее слово будет за ним.
– Ну, уж, нет! Тут он не угадал. Можно я тебя поцелую?
– Нет. Пока нет.
Соблазн велик
Размеренная, уравновешенная временем, сбалансированная характерами, образом жизни и совместными целями семейная жизнь не располагает к особенным соблазнам, поскольку счастливым супругам довольно своего, того, чем они безраздельно владеют. Разве что соблазн слишком велик или тормоза заблокированы тем или иным катализатором.
Резкие мимолётные перемены в жизни дают временный подъём сил, обманчивое состояние эйфории, но ненадолго, поскольку затраты духовной и физической энергии чересчур велики.
Для того, чтобы это понять, нужно уметь любить, в том числе себя, и внимательно слушать подсказки внутреннего собеседника.
Павел Егорович Кулаков, заместитель начальника планового отдела, мужчина тридцати семи лет, примерный муж и отец двух девочек школьного возраста направлялся в командировку на целую неделю.
Он и Альбина Витальевна Ганечкина, опытный бухгалтер из смежного отдела, светловолосая стройная женщина, с которой постоянно контактировал по службе, должны будут делать доклады на семинаре.
Занятие это мужчине не нравилось. Павел Егорович человек сугубо домашний, семейный. Пытался он отбиться от поездки, но тщетно. Начальник отдела не захотел его слышать. Обещал в конце квартала выписать приличную премию.
Жена собирала Егора, как на войну. Несколько смен белья, носки, рубашки, галстуки. Целый вечер она инструктировала, где что лежит, давала советы, даже записку заготовила, каким лекарством в случае чего лечиться.
Альбина Витальевна записала номер его телефона, – на всякий случай. Мало ли что.
Интересно, что она имела в виду?
Встретились на железнодорожном вокзале. Билетов, как ни странно (зима ведь – не курортный сезон), не было. Им предложили дорогое двухместное купе, пришлось соглашаться.
Вагон жарко натоплен, пришлось раздеться до рубашки, расстегнуть ворот. Попутчица села напротив.