« А пока ни кола, ни двора и ни сада, чтобы мог я за ручку тебя привести. Угадаем с тобой, самому мне не надо, наши пять номеров из шести…» – разрывает он оголённые чувства Марата, сорокапятилетнего предпринимателя тоже не очень удачливого мечтателя.
По совести сказать, были и у Марата моменты взлетов. Были же, были…
Сидит он в гордом одиночестве в огромном зале трехэтажного дома, выстроенном по частному, очень не дешёвому проекту. Для Викуси старался, для ней любимой…
В руке мужчины стакан, наполовину заполненный искристой янтарной жидкостью.
До употребления водки Марат пока не опустился. Пьёт только хороший коньяк. Закусывает его малосольной сёмгой, помидорами, сырокопчёной колбасой.
Муторно ему, противно.
Четыре этажа, считая подвальный, по триста квадратов каждый, итого тысяча двести метров элитного жилого пространства. Это без гаража, пристроек, оранжереи, сауны, веранды и огромной голубятни. Почти как в песне.
Прудик выкопал, лебедей запустил, домик для них выстроил. Про сирень и говорить нечего, кустов двадцать. Сортовая, многоцветная. Жасмин, яблони в белой пене ажурных бутонов, вишни, сливы… Живи, не хочу.
– Дура! Дура, дура! Да, что говорить… Чего этим глупым бабам нужно? Не пил, всё в дом тащил. Вон, какую махину отгрохал. С размахом. Любо-дорого. Чтобы как у людей. Да что там, у кого ещё такое богатство есть? Сам бы жил, да деньги надо… С наличностью, конечно, облом. Но, это сейчас полоса такая пошла. Раньше-то завались бабла было. Не с неба же всё это падало. Мозгами работал, крутился, изворачивался.
Не потянул немножко. Временные трудности. У кого не бывает. Чего убежали, спрашивается? Бросили. От богатства и достатка разве скрываются, причём в неизвестность, совсем в никуда? Что она нашла в той своей неприкаянной жизни с двумя ребятишками? Моими, между прочим, дочерьми. Кровиночками, можно сказать, – беседовал сам с собой мужчина.
– Шустрые девчоночки, с косичками. Младшая, Людочка, та в мамку пошла. Вылитая. А Каринка, явно моя порода. Один в один. Сам имя выбирал. Кариночка. И где, где они, спрашиваю, теперь? С чужим дядькой живут. Хозяйство, видите ли тяжело вести. Своё гузно – не грузно. Потому что собственность. Личное достояние.
Марат выпил залпом очередной бокал и всплакнул.
– Почему Маратику не в тягость, а Вике, королевне, бля с голубой кровиночкой, тяжело? В своём дому прибраться, твою мать, обременительно. Это, как? Дура и есть. Не чужое обихаживаешь, родное. Дитям после достанется. Да, не подарок я. А где их взять, идеальных. Все не без греха. Погуливал иной раз, было дело. Не влюблялся же. Так, сунул-вынул, дурь сбросить, напряжение так сказать. В её же интересах. На чужую бабу эмоции спустил, домой, зато, возвратился жизнерадостный, весёлый, – причитал жалобно Марат.
Даже кошки у него теперь не было.
– Не приносил ведь заразу никакую, ни одного разочка. Проверялся, если сомнения были. Да и с дороги никогда не брал подружек одноразовых, избегал грязи. Другие мужики чаще налево смотрят. Хоть кого пусть спросит. Психологи пишут, что измена, не всегда блуд. Когда ради сохранения семьи, во избежание скандалов, то на пользу.
– В семью не хотел проблемы приносить. Да чего там! Может, вернётся ещё? Я же их так люблю! Всех. Всех трёх. Суки! Бросили, бля. Одного с бедой оставили.
С юности Марат всерьёз рассчитывал получить дом деда в наследство. Спал и видел, как начнёт перестраивать его под себя, всё проекты рисовал. Для этого даже тетрадку отдельную завёл.
Из-за этой страсти и с девчонками никогда не гулял. Им нужны любовь да игрушки, а у него мечта, серьёзная: одна на всю жизнь.
Он и учиться из-за этого пошёл на строительную специальность. По окончании получил диплом с отличием.
Дед поднял старые связи, опустошил копилку и пристроил внука на должность, начальником участка в энергосеть. Заодно выправил ему освобождение от армии по некой секретной болезни, название которой Марат затруднялся выговорить. Но, это и неважно, главное в армию идти не пришлось.
И работа, хорошая. Нудная, конечно, неинтересная, но перспективная и денежная. Не зря дед хлопотал. Спасибо ему огромное!
Виктория в его жизни появилась внезапно, ошеломив девственного парня ураганом эмоций и шквалом новых переживаний. Сама пошла на сближение, научила увальня целоваться. Он ведь симпатичный юноша был и силушкой не обделён.
Попробовав сладкого, Маратик уже не мог от изысканного удовольствия отказаться. Это было похоже на бабушкины малиновые пирожки, только гораздо вкуснее. Теперь Марат вполне понимал деда, который всегда говорил, что важнее любви ничего в жизни нет.