Плюс три магазинчика за беспокойство. Ещё попросили, чтобы точку в вопросе поставить, поляну с девочками накрыть и сауну на сутки снять.
Куда парню, деваться?
Гульнули, заодно и он кудесниц интимного бизнеса опробовал: уплачено, чего добру даром пропадать.
Кажется, нарвался. Зудит в паху.
Не уверен Марат, что заразу подхватил, но нужно, обязательно нужно к врачу сходить.
– Ладно уж, завтра полкажусь.
И ведь проблема не только в этом. Мужики, что вопрос решали, люди серьёзные. Если и у них… это же залёт, хуже случайной беременности. Всё к чертовой матери отнять могут. Мечту тоже.
– Дом, дом, что же ты со мной делаешь?
Между тем из динамиков громко и мелодично лилась душераздирающая лирика, – а белый лебедь на пруду качает павшую звезду, на том пруду куда тебя я приведу…
Она была совсем одна
О том, как звёзды догорали,
О том, что тополь шелестел,
О том, как сладко
Умирали
Переплетенья наших тел…
Вадим Хавин
Светловолосая молодая женщина, почти девочка, задумчиво уставилась в одну точку на улице в основании сросшихся стволами берёз. Внешне она была спокойна.
Можно было подумать, что там её что-то заинтересовало, но она была неподвижна уже минут двадцать, а там, под деревьями, ничего не происходило. Разве что дождь, размывающий картину пейзажа косыми струями.
Марина размышляла, думала. Мысли закручивались в спираль, возвращались на одно и то же место, каждый раз в ином ракурсе.
Внутренний диалог походил на движение грибника по незнакомому лесу: её заносило то в одну сторону, то в другую, в итоге женщина оказывалась там, откуда пришла, не в силах принять взвешенное решение.
Что же мешает ей обрести ясность мысли?
Что-что… двусмысленность положения.
Сегодня она узнала, что беременна. Казалось бы, здорово: живи – радуйся. Не о том ли она мечтала совсем недавно, даже место в своей комнате для детской кроватки определила.
Да о том, о том.
Вот только…
Да-а-а!
Не так просто на что-то решиться, когда вопрос, есть у ребёнка отец или нет его, под большим вопросом. Тут Марина похолодела, поняв, что проблема возможно гораздо трагичнее: быть или не быть ребёнку, вот как может случиться.
С Игорем, мужчиной, поделившимся с ней семенем, Марина рассталась недели три назад. Точнее, ушёл он. Хлопнул дверью, сказал, что любовь испарилась, растаяла. Как сон, как утренний туман, – с пафосом продекламировал он.
– Представь себе, я влюбился, по-настоящему, не как в тебя. Она красивая, интересная, яркая, молодая.
Три недели показались ей годом, вечностью. Для Марины это была любовь-сказка. Сумасшедшая, завораживающая, страстная. Первая в её жизни настоящая любовь. Она жила и дышала только им одним.
Отпустить Игоря не получалось. Простить, да, простила, а вырвать из сердца, удалить память о счастливых днях, изъять из обращения образ, забыть и положить сверху бетонную плиту, не выходит.
Она и сейчас его любит. Даже надеется на что-то, хотя понимает, что новое его увлечение оказалось сильнее, иначе Игорь не выбрал бы другую женщину. Только сердце уму не подчиняется. Мозг и душа живут в одном теле, но выполняют разные задачи.
Сейчас Марина волнуется больше обычного. Её мысли сосредоточены на том, звонить или нет.
– Даже если Игорь скажет твёрдое нет, это станет отправной точкой, чтобы начать думать дальше. А вдруг он обрадуется? Неужели это настолько нереально? Если бы я была мужчиной… вот-вот, если бы. Ты женщина, без пяти минут мать. Позволь Игорю самому решить судьбу… Судьбу, судьбу, судьбу… Чью судьбу?
Марина заплакала. Сначала тихо, потом солёная влага хлынула из глаз потоком. Женщина рухнула на кровать. На их кровать. Именно здесь всё произошло.
– Он любил меня, любил, любил! Что я сделала не так?! Он должен знать о том, что может стать отцом. Пусть сделает выбор, пусть сознается сам себе, как относится к той жизни, которую породил.
Марина мучилась сомнениями почти сутки. Её было не узнать. Посмотрев в зеркало, она увидела бледную тень себя.
– Прежде я была сильнее. Когда? Когда меня любили.
Женщина дрожащими руками взяла трубку, набрала номер, услышала знакомое, ещё недавно бывшее родным, дыхание.