— Хорошо, говори, это ты? — требует он металлическим жестким голосом.
— Я что?
— Хватит, проваливай!
Никогда еще переговоры не были столь короткими, вы не находите?
— А, нет; подожди! — передумывает он.
Я замираю.
— Поговори со мной!
— Мне не о чем с вами говорить.
— Плевать. Скажи мне, что тебе не о чем со мной говорить, но говори!
Все более и более поразительно!
— Мне нечего вам сказать. Я снова говорю, что мне нечего вам сказать. Я опять и опять говорю вам, что мне нечего вам сказать…
— Сделай жест в сторону салона.
— Какого типа жест?
— Указывающий!
— Что?
— Неважно.
— Как вам нравится Брак на левой стене? — забавляюсь я, указывая на картину.
— Спасибо, катись и не рыпайся.
— Это все?
— Проваливай, заср…ц, я тороплюсь!
Я балдею, возвращаясь к другим. Все вопрошающе смотрят на меня. Я остаюсь каменным. Слишком Сан-А занят собственными мыслями, чтобы удовлетворить любопытство других.
— Ты, крошка!
Это фальшивый скрипач обращается теперь к Инес. К Инес: крошка! Бывают же хамы, на которых ничто не производит впечатления.
Какой-то просвет забрезживает в этой тарабарщине. Довольно сумасшедшая мысль, но, мне кажется, укладывающаяся в логику развития ситуации.
Говорю себе «ин гроссо модо» такую штуку: «А если это зловещее трио состоит из убийц? Забудем нашего, который справа от меня, в конце концов, он не единственный, занимающийся этим деликатным ремеслом. Не надо забывать, что кое-что происходит не только в Галери Лафайет, но также и у Нино-Кламар… Так, трио убийц. Они выступают в конце вечера. Некий тип им оппонирует: мой риканец. Они берут его на клык, то есть, пардон, на нож и оккупируют дом. Для чего этот их номер? Чтобы позволить кому-то обнаружить себя и указать им, кого они должны убить. Вы следите за моими разъяснениями, симпатяги и симпатюги? Потому что они действуют, как и Мартин Брахам, не зная, кого они должны укокошить и по чьему приказу. Так что они должны провести опрос, чтобы найти одновременно и преступника, и жертву! Черт, вот это грандиоз, дайте мне тройную премию сверх положенного.
Перечитайте предыдущий абзац, чтобы не дергать меня потом дурацкими вопросами.
Почему они спешат?
Потому что мы на острове, а они должны убраться в нужный час. Вот они и суетятся. Они намерены уехать вовремя. С выполненным делом и полученным гонораром.
В темном холле Инес еле различима.
Она говорит. Отсюда не слышно. Затем она делает жест. У скрипача правильная тактика. С первой фразы он узнал, является ли она похоронным агентом, который укажет «пациента»: Когда он спросил меня «значит, это ты?», и я ответил «я», что?» — это высветило мою сущность. Однако, отправив меня назад так быстро, он бы дал понять всем другим, что я не сказал ничего и никого не указал. Было бы неловко задержать и заставить жестикулировать только организатора высококлассной работы. Вот почему все вынуждены пройти маленький церемониал.
После Инес очередь Дороти. Затем Мартин Брахам. Потом Берю. Аббат и Алонсо в конце…
Слугами он пренебрегает.
Он появляется из тени, скрестив руки на груди, не опуская револьверов. Как настенная коллекция оружия. Подходит по очереди к сообщникам. Шепчет каждому что-то на ухо.
Выходит.
Это похоже на какой-то языческий обряд.
Впрочем, все обряды всегда языческие; язычество и ритуал неразделимы.
— Долго еще будет продолжаться этот маскарад? — бросает Алонсо двум музыковедам.
Молчание.
Неожиданно горничная начинает плакать. Ее рыдания разносятся по салону, как плач козленка.
«Их только двое, — думаю я. — Если я брошу наш клич Берю, каждый возьмет своего и будь что будет!»
Я не двигаюсь.
Я должен.
Я должен бы был.
Но вот что, какая-то странная сила парализует меня. Действительно ли это ошибка, что я поддался колдовству момента?
Возвращение скрипача.
Сан-Антонио, у которого ушки на макушке, сразу замечает, что в кармане у мужика толстый пакет из оберточной бумаги, перетянутый лентой.
— О’кей! — говорит мистер Фальшскрипач своим приятелям.
В голосе триумф. И я понимаю, что он только что прикарманил вознаграждение.
Значит, он должен выполнить контракт… Если он честный убийца!
— Мужчины, — говорит он, — пойдемте, прогуляемся под луной. Ничего нет красивее ночного океана!
— Хотят, чтобы вышли? — спрашивает Его Величество.
— Да, господин профессор, хотят, — отвечает Мартин Брахам.