— Возможно у государя были на то веские причины, — уклончиво ответил я, сделал небольшой глоток вина, покатал его на языке, растер по небу и немного закатил глаза, наслаждаясь букетом.
— И как вам оно? — с нескрываемым любопытством спросила баронесса.
Я сначала не понял, о чем это она, поскольку смаковал вино совершенно машинально. Баронесса улыбнулась, сразу уловив суть моего затруднения.
— Я про вино. Как оно вам?
— Вне всяких похвал. Вы настоящая ценительница, баронесса! Галсорское Южное с левобережных виноградников двадцати одного года выдержки! Как вам удалось его раздобыть? Насколько мне известно, оно было представлено крайне ограниченной партией и разошлось практически исключительно среди высшего дворянства. Не каждый граф может похвастаться, что имеет его в своих погребах.
— Ах, милый барон! Вы проливаете бальзам на мое исстрадавшееся сердце. Ка бы вы знали сколь усилий мне пришлось предпринять, чтобы заполучить хотя бы несколько бутылочек. Но ваши слова! Слова истинного ценителя! Они лучше всяческих утверждений низкорожденных философов могут служить ярким примером превосходства благородной крови.
М-да. Знала бы баронесса, сколько той благородной крови во мне. Я не исключаю вероятность вливания таковой в стародавние времена. Но вообще-то разбираться в винах научил меня отеа ни каплей крови не благородный. Просто великолепный, а то и великий повар. В нашем деле не знать, что подливаешь в соус или подаешь к столу вместе с определенным блюдом, означает банальную неспособность к профессии. Я не возвеличиваю себя в этом вопросе — сомелье баронессы, наверняка, разбирается в винах явно не хуже меня, если не лучше. А он, даю гарантию на свои слова, самый настоящий, не поддельный, чистокровный… простолюдин!
Баронессе я был искренне благодарен. Три дня валялся, изучая потолок, и то на вторые сутки лежания. В первые вообще ничего не помню. Все как-то урывками, да обрывками. Запомнились слова мага-лекаря(!) (о-о-очень дорогого специалиста между прочим), приглашенного меня спасать. Я не все запомнил, но его совет не бросать развитие дара и непременно поступать в академию магии, меня очень и очень порадовал. Значит, я на пути выздоровления, раз тот уровень магической энергии, который я привык поддерживать за время учебы в академии, уже восстановился. Еще сутки я на всякий случай не применял магию для самовосстановления, пока не решил — можно. Истощение, согласно диагнозу лекаря, лечиться покоем и уходом, причем у всех организм восстанавливается по-разному и с разной скоростью. Поэтому на третьи сутки я сам на себя применил магему общего оздоровления и почувствовал себя готовым к новым свершениям.
Единственное, что я пока не уяснил — зачем со мной так возятся и что потребуют взамен? Ну, не верю я в бескорыстие прекрасных незнакомок, сходу разглядевших в грязном и измученном оборванце золотую душу, от сияния которой сердце девушки туг же воспылало страстью.
Главное, чтобы цену за помощь не назначили чрезмерную. Я не про деньги. Ими рассчитаться было бы проще всего — заработал, отдал и дыши свободно. Подозреваю, ждут от меня услугу и уверены в моей способности ее оказать. Уж не погибнуть ли за, точнее, вместо кого-то? А что? Я привычный. И эта платиновая блондинка с голубенькими глаэками и немного резковатыми, на мой вкус, чертами лица, изливающая сейчас бочку патоки в моем направлении, явно подводит меняя к тому, чтобы я сам умолял ее разрешить мне убить дракона в ее честь.
На дракона все равно придется идти, поэтому нет смысла затягивать.
— Милая баронесса! Я благодарен вам за свое спасение. Мое сердце преисполнено благодарности и в волнении трепещет полное жажды скорейшего возврата долга чести, коий я почитаю наипервейшим среди всех долгов, каковых в настоящее время я не имею, но не исключаю появления оных в будущем, ибо в настоящее время никому ничего не должен, хотя и готов признать — особым достатком похвастаться не могу. Я не беден, но в се равно честен и, скажу прямо, мечтаю сделать для вас что-нибудь эдакое. Необыкновенное! Свершить подвиг в вашу честь! Позвольте мне сделать это и умоляю — не отказывайте в этой малости, иначе я не переживу в должниках столь очаровательного создания, как вы!
Ой, сколько пате-е-е-етики! Сколько сиро-о-о-опа! У меня сейчас губы слипнутся — как я еду потом в рот проталкивать буду? Вдобавок сейчас сам разрыдаюсь над своими словами и буду протирать залитые слезами мужественные щеки вышитыми платочками, которые позаимствую у баронессы. Ага. Одного маловато будет. Интересно, хватит ли у девушки запаса?