– Какие интересные адепты учатся в нашей академии, – с иронией заметил государь. – Значит, получается, некий адепт сварил зелье, заменяющее трех магистров лекарского дела. Причем наварил столько, что хватило, минимум, на целый взвод. Другой адепт, походя исцелил смертельную рану нашего уважаемого гостя от Великого Леса, прибив перед этим всех нападавших. У меня вопрос. Это два разных адепта или один и тот же?
– Точно установлено, что это один и тот же человек, – продолжил начальник гостап. – Во-первых, алхимика нам удалось вычислить довольно просто. Мы сравнили заявки на ингредиенты, подаваемые адептами. Практически у всех они мало отличались друг от друга, и наши консультанты в лице уважаемого вэра Фаролли подтвердили их обоснованность для изготовления заказанного препарата. Лишь у одного список очень отличался, и количеством, и разнообразием, и составом. А неизвестного спасителя, представившегося именем Нико, среди адептов академии опознал сам спасенный посредник, вэр Висимэль. Он узнал его в лицо и, так сказать, по голосу крови. Следует отметить, что нам было очень непросто предъявить к опознанию всех адептов так, чтобы они не заметили. Почему-то алхимики постоянно ходят в мантиях и шапочках, закрывающих лицо.
– На это я могу вам ответить очень просто, – вмешался Фаролли в речь начальника гостап. – Мне самому и практически всем преподавателям точно также, как и адептам, лень переодеваться. Только и всего! И не надо искать заговоры там, где их нет и не было!
– Вы мне, наконец-то, назовете имя этого таинственного адепта? – с некоторым раздражением спросил король.
– Беролесс вэ Хантаги. Он же Нико. Он же Бер, – ответил Толлибар. – Он же…
Мрачный взгляд главтапка королевства уперся в герцога вэ Селор.
– Договаривайте, – глухо буркнул герцог.
– Он же якобы сын присутствующего здесь герцога. Так, во всяком случае, говорят слухи, которые кто-то старательно и довольно умело распускает. Вы ничего не хотите нам сказать вэр герцог?
Густую, удушливую, тишину после слов руководителя тайной службы можно было рубить мечом на крупные куски и раздавать на сувениры.
– Вынужден выполнить неприятную функцию черного вестника и сообщить вам, вэр герцог, очень неприятную новость. Вашего сына… настоящего) сына, нашли. Он умер от передозировки «сладкой пыли». Последние дни он прожил в аду. Личном аду. Каждый день ему мерещилось, будто за ним пришли мстители из клана Каприони, и он прятался по самым темным углам, бесконечно переезжал, пил. А когда алкоголь перестал приносить успокоение – перешел на «пыль». Мои агенты вышли на него почти случайно – ловили торговцев этой дрянью. Так что, примите мои соболезнования, вэр герцог.
На лицо повелителя вэ Селор было страшно смотреть, настолько быстро оно осунулось и побледнело. Под глазами чернотой залегли тени, а в глазах затаилась тусклой искрой боль. Каким бы ни был его сын, герцог всегда будет помнить его малышом. Великом. В детстве сын не выговаривал трудную букву «эр» и на вопрос: «Как тебя зовут, малыш!», – отвечал, запинаясь: «Белол-лик». Родители всегда помнят своих детей в первую очередь малышами. Такими они и остаются до самой старости. Герцог вспоминал сейчас, как с радостным криком бежал его сын навстречу. Как серебряными колокольчиками рассыпались его смешинки по залу дворца, когда сильные руки отца подбрасывали мальчика высоко-высоко вверх. Такие добрые. Такие надежные. Такие любящие. Подбрасывали и ловили. Подбрасывали и ловили. А мама стояла рядом и счастливо улыбалась. Потом нежные детские ручонки крепко-крепко обнимали шею отца, а губки, щекоча ухо, горячим шепотом рассказывали страшно таинственные детские секреты, которые ребенок копил в себе, чтобы поведать только папе и никому больше. Только папе. Потому, что он сильный и умный. Самый сильный в мире, самый умный и самый добрый. Только он способен понять.