Сам по себе телекинез ничего особенного не представляет. Достаточно представить любой предмет частью своего тела, например, ладонью, протянуть к нему энергоинформационный канал и можно без проблем использовать. Нож, точно также, как реальная ладонь на тренировке, точно и очень быстро рубит капусту. Правда, для его использования приходится плотно накачивать ауру магической энергией и постоянно контролировать ее воздействие на организм. В таком состоянии чуть ослабь внимание и повреждения гарантированы. Как маги, например Фаролли, умудряются держать высокую концентрацию энергии в ауре и при этом не перегорают, даже не представляю. Хотя и о-о-очень интересно.
Фаролли приказал подавать ужин через час в гостиную на втором этаже.
Угу. И так понятно, что «бедные племянницы» не ужинают в каморке рядом с кухней — только в зале на сто персон. Как же она смирится с тем, что у мага гостиная рассчитана на гораздо меньшее количество гостей? Прочь ехидство — иди служанка-кухарка и делай свое дело.
Дили рыжим ураганчиком промчалась сквозь тренировочную площадку, даже не заметив препятствия. Остановилась только в своей комнате, заперев дверь на надежную задвижку и активировав защитные магемы. Тяжело дыша, села на кровать и попыталась хотя бы в общих чертах понять, что же такое с ней только что произошло?
Главное, что неприятными ее ощущения назвать нельзя. Наоборот, такого блаженства, буквально нирваны, когда тело — сплошной комок чувственного наслаждения, а душа безумной ласточкой крутится в небесной сини, выписывая захватывающие дух пируэты, испытывать ей еще не доводилось никогда.
Девушка о «тычинках-пестиках» знала уже давно. Папа никогда ничего не пускал на самотек и вопросам сексуального воспитания дочери уделял много внимания. Когда дочери исполнилось пятнадцать лет, он нанял женщину, которая некоторое время преподавала ей искусство любви и психологию отношений между мужчиной и женщиной. Дили подробно рассказывали и даже картинки показывали, как оно все происходит, так что, откуда и почему берутся дети, она знала отнюдь не из подслушанных разговоров неграмотных служанок. Более того, она знала о том, что ближе к совершеннолетию ей подберут молодого, красивого и опытного слугу, с которым она на практике и завершит свое образование.
Следует отметить, что в королевстве к подобному воспитанию относились весьма положительно — не варвары какие, чтобы калечить детей никому не нужным воздержанием. Даже борделей для женщин было едва ли не больше, чем для мужчин, а маги лекари легко ставили блок против нежелательной беременности. Осуждалась лишь неумеренность и излишняя легкость в отношениях. Так это и к мужчинам относилось в равной степени. Чем вэрини легкого поведения отличалась от, так называемого, вэра — бабника и ходока? Да ничем. До полного равенства, конечно, еще далеко, но зато и разочарованных супругов после первой брачной ночи тоже было крайне мало.
Магия-магия-магия. Заключив союз в храме богини Любы, супруги могут быть совершенно уверены в верности своей второй половины.
Хуже, когда ничего не понимающая и не знающая девушка попадается на крючок к какому-нибудь ловеласу и принимает его домогательства за большую и чистую любовь. Тогда очень вероятны нервные срывы, депрессии и болезни, что совершенно не нужно никому. Кстати сказать, отрицательный пример ханжеского отношения подавало соседнее королевство, в котором девственность до замужества возводилась в культ, зато небывалое распутство после негласно приветствовалось. Количество отравленных женами мужей превышало численность убитых во время военных конфликтов за последние сто лет. Жен, зачем то потопавших на самую высокую башню в ливень и оступившихся обеими ногами на арбузной корке, или сломавших шею на охоте, или почему-то зачахнувших в комфортабельной тюремной камере в компании крыс и мокриц, тоже было не мало.
Следует признать, что Дили еще пока оставалось девственницей, то есть пока еще ни-ни и ни с кем. Однако, несмотря на то, что знания ее, как там и что делается с мужчинами, оставались чисто теоретическими, уж не раз и не два ей пришлось пережить подобное сегодняшнему блаженство. Правда, всегда ночью и… всегда во сне. Зато в романтической обстановке и в объятиях прекрасного… обнаженного принца. Но все же прошлые ночные ощущения можно сравнить разве что с сухой плесневелой коркой черного хлеба против роскошнейшего пира в блистательном дворце под ненавязчивую музыку. Да еще пережитые дважды.
Пометавшись некоторое время по комнате, Дили решилась. Она быстро надела платье и выбежала на улицу. Неподалеку жил давний друг семьи, древний годами и мудростью, но молодо выглядевший эльф, Лассиэль, заведующий кафедрой полевой хирургии лекарского факультета Академии Магии. К нему бегала Дили с самых ранних детских лет. Он помогал ей с занозами, разбитыми коленками, вправлял ей вывихи и сращивал кости после неудачных тренировок. Ему можно было доверить девичьи тайны и получить добрый совет. Эльф любил девушку, как собственную внучку.
— Неужели решилась, Огонек? — с доброй улыбкой встретил ее лекарь и по пути в кабинет не удержался от небольшого ехидства. — И это за несколько дней до начала вступительных экзаменов в Академию? Не надо — не сверкай глазами, а то мой дом спалишь, где тогда бедному старому эльфу жить? Ты все-таки молодец и поступаешь совершенно правильно. Поступить еще успеешь, а запускать живот — не дело. Без операции само собой все равно не пройдет. Уж поверь мне. Чем больше затягиваешь, тем будет все хуже и хуже. Вот мы сейчас прооперируем тебя в моей домашней операционной и все будет в порядке. Через месяц пойдешь и спокойно поступишь. Может быть даже на наш факультет. Я тебя и без экзаменов возьму. Убивать каждый дурак сумеет, а вот к жи-изни вернуть…
Эльф сел на своего любимого конька и мог говорить часами. Лекарское дело — его страсть и любовь всей жизни. Свое отношение он чуть ли не с младенчества пытался внушить своей соседке и любимице, мечтая видеть в числе студентов. Он искренне не понимал, как женщина, великое предназначение которой — порождать жизнь, может желать учиться на боевого мага, то есть идти против своей природы.
— Дядя Лассиэль! Я просто хочу с тобой посоветоваться? Можно? — прервала поток философии Дили.
Девушка с детства привыкла называть эльфа дядей. Сначала слишком мала была, чтобы разбираться в родственных связях и отличать понятия: дядя, как мужчина в возрасте, от дяди — брата отца. Потом по мере взросления так все и осталось, благо молодо выглядевшего эльфа называть дедушкой просто язык не поворачивается, а вэром неудобно — официально как-то звучит. В ответ Лассиэль из-за цвета волос прозвал Дили Огоньком. Ярким. Изменчивым. То трепетным, то яростным, но всегда… жарким.
— Конечно, можно, егоза? Куда еще твой прелестный носик успел влезть?
— Я-a… хотела бы узнать… — Дили немного запнулась, вспомнив вдруг, что эльф мужчина, а речь пойдет о вещах насквозь интимных.