— А куда я кофту дену? — совсем растерялась женщина. — Новая. Купила недавно. Шерстяная...
Алеша, и снова молча, засунул бумажный сверток в авоську, где желтели две маленькие ароматные дыни.
Женщина посмотрела Алеше в лицо, сказала:
— Спасибо! Жара! Устала безбожно. Спасибо, папаша.
— Пожалуйста, мамаша,— в тон ей ответил Алексей.
— Ага,— зачем-то сказала женщина и отвернулась.
Алексей сел рядом с Надей, обнял ее за плечи, шепнул:
— Потерпи маленько, потерпи. Так уж вышло..
Надя положила голову ему на плечо, закрыла глаза.
Вспомнилась, пришла почему-то на память именно сейчас Вольная улица. Надя неловко сидит на велосипеде: Алеша учит ее кататься. Она спокойно едет, зная, что Алеша рядом, держится за велосипед. Но вот он отпустил руку, и Надя помчалась стрелой. И конечно же врезалась с разгона в телеграфный столб. Алеша подлетел к ней, перепуганный, поднял, завязал платком ссадину, поцеловал. Оба они смутились: это был первый поцелуй...
К вокзалу на полном лету подкатило такси. Из машины выскочили какие-то парни и помчались в здание, видно, куда-то они опаздывали.
— Крохотуля! — узнала Толю в одном из приехавших Надя. — И Мажуга, кажется... Кузя Дудкин...
— Показалось,— неуверенно произнес Алеша. Но с места все же вскочил. — Погодя, я сейчас...
Надя пыталась удержать его:
— Не ходи. Не надо. Вдруг они пришли за Женьку мстить?
— Да ты что! Я сейчас... — Он тронул Надю за плечо и поспешил в здание вокзала.
— Стихи сочиняет? — спросила Надю женщина в иойлочной шляпе. — Я сразу догадалась. По бороде. И но глазам. У тех, кто стихи пишет, глаза с грустинкой.
— Нет. Он строитель.
— Хорошо, что строитель.
Женщина спросила ее что-то, но Надя не слушала се: вдруг парни из бригады примчались сводить какие-то счеты? Женька их послал, от него всего жди.
Больное Надино воображение рисовало картины одну страшнее другой. Она не могла больше оставаться и неведении: кто же еще поможет Алеше, кто бросится на помощь, если не родная жена, любимая женщина?
— Присмотрите, пожалуйста, за вещами,— попросила она соседку по скамейке, но не успела сделать и двух шагов, как увидела Алешу: он шел в окружении Крохотули, Мажуги, Сарычева. Кузя Дудкин с неизменными сигаретами за ушами держался сзади. Все весело переговаривались.
У Нади отлегло от сердца. Пришли провожать! И на том спасибо.
— Никуда мы не едем, Надежда! — издали крикнул Алеша. — Свадебное путешествие отменяется.
— А Женя? Как он?
— Заново придется знакомиться. Начнем все сначала, Надюша. Так сказать, предстоит переоценка ценностей.
Мажуга протянул раскрытый зонтик:
— А это тебе, Надя, от жары прятаться... Случайно мод руками оказался.
Надя посмотрела на Алешу:- он кивнул, глаза его сияли...
В ящике что-то белело. '
И как всегда, у Варвары Степановны закололо в сер* дце. Приложила руки к груди, вздохнула тяжело. Пись^ мо. От Алешки. Кто же еще напишет? Никого у нее нет! кроме сына. Хорошо хоть писать матери ему не запрет тили.
Достала конверт в полосатой красно-синей рамке и забоялась: вдруг беда какая с сыном? Никогда не сла^ писем самолетами... \
Варвара Степановна читала письма только вечерам^ Управится по дому, завесит окна, да поплотней, чтоб со« седи, чего доброго, не подглядели, засветит настольнуЩ лй^ру — зеленый гриб — и празднует над письмами сый на.|Короткими они были, скупыми и схожими, будто за-годй наготовили их на весь год, а в положенное врем* по одному в почтовый ящик опускали: «Живы. Здоровы Работаем. Живем дружно». Как в телеграмме. '
Вот она тебе, мать, благодарность детей! Дожива! свой век в одиночестве. А добра накопила — полон по греб. И капуста квашеная, и грибки, и варенья-солены разные. А сколько компотов да салатов закатала? Сал| целый ящик в соли томится. Для себя, что ли, припа^ сала? 1
Вошла Варвара Степановпа в комнату, приставил^ конверт, как фотокарточку, к банке с хризантемами Ы чего это они нынче сеном пахнут?) и подумала: что на этот раз сынок отписал? А сама за уборку принялась! стерла пыль с подоконников, подмела пол, прошлась пш столу сухим фартуком, потом долго скребла кастрюлю,—] гречка пригорела. Хотела ещэ свежей воды из колодца принести, а потом уж за письмо засесть, да не выдери жала. Ослабла душой. Годы уж не те, только н могла что не отвечать на Алешкины письма и переводы назад отсылать. ч