– Право, сэр, вы проявляете большой интерес к моей одежде и моим волосам. Поневоле задашься вопросом, каковы ваши намерения.
Казалось, эти слова его совершенно не задели. Наоборот, у него на губах даже появилась легкая усмешка. Джоан посмотрела на его губы, которые были так близко от ее собственных, и у нее внутри что-то перевернулось. Зачем он вообще пригласил ее танцевать? Когда одна его рука держит ее руку, а вторая лежит на ее спине, удерживая так близко к нему, слишком легко дать волю воображению и представить, что лорд Берк – не самый большой грубиян во всем Лондоне, а человек, который когда-то сказал ей, что ему нравятся дерзкие девчонки.
– Со мной вы в безопасности, – сказал он. – Мои намерения – извиниться перед вами и вернуть вам книгу, а потом уйти и заняться чем-нибудь, что мне действительно нравится.
Джоан чуть было не закатила глаза. Да, обольщение ей не угрожает, в этом смысле она явно в безопасности. Но ей угрожает раздражение.
– Я принимаю ваши извинения, хотя они были слабыми и произнесены без энтузиазма. У меня заболела щиколотка, теперь вы можете проводить меня к моим подругам.
Большинство джентльменов на его месте с благодарностью ухватились бы за эту отговорку. Джоан надеялась, что лорд Грубиян хотя бы один раз поведет себя благоразумно.
– О нет, я с вами еще не закончил.
Она хотела спросить, что он имеет в виду, но тут он крутанул ее, приложив чуть больше энергии, и они оказались за ближайшей колонной, а оттуда, продвинувшись еще на несколько футов, он провел ее в нишу, закрытую пальмами в кадках.
– Что вы… – начала Джоан сердитым шепотом.
Но он приложил палец к ее губам, а другой рукой достал из-под полы фрака «Пятьдесят способов согрешить». Джоан не могла не заметить, что он снял с тонкой книжки оберточную бумагу, и ее название было прекрасно видно.
– Я прошу прощения и за то, что довел вас до слез тогда, в книжном магазине, – сказал Тристан Берк, протягивая ей брошюрку.
Джоан посмотрела на нее с тоской и досадой. Вот она, рядом, но все-таки взять ее невозможно.
– Я не могу вернуться в зал с этой книгой в руке. Куда я ее спрячу?
Он помахал книжкой из стороны в сторону, его глаза лукаво блестели, что совершенно не вязалось с невинным выражением лица.
– Мисс Беннет, уж не хотите ли вы сказать, что купили нечто неподобающее?
– Если кто-нибудь это увидит, я поклянусь могилой моей бабушки, что вы пытались подбить меня на разврат при помощи этой грязной книжонки, хотя я понятия не имею, что в ней написано.
Теперь он начал открыто усмехаться.
– Разврат! Вы заронили в мое сердце страх. И немного любопытства. Как по-вашему, какого рода разврат я замышлял, находясь в десяти футах от толпы гостей леди Малькольм? Я предпочитаю более интимную обстановку, чем могут обеспечить несколько пальм в кадках.
– Если бы это слышала леди Эллиот, она была бы поражена.
Он рассмеялся, и в этом низком небрежном звуке не слышалось даже намека на тревогу, охватившую Джоан.
– Это она открыта дверь, не я. Да и не занимался я с ней никаким развратом. Но шутки в сторону. Я действительно хотел извиниться и вернуть вам вашу маленькую покупку. – Все еще улыбаясь, он наклонился ближе к Джоан и сказал мягко, почти с дразнящей интонацией: – Возьмите ее.
Джоан крепко сцепила руки. Ни при каких обстоятельствах она не может засунуть книжку за подвязку.
– Я не могу, оставьте ее у себя.
Он вздохнул:
– Избави меня бог от женщин без воображения. Повернитесь кругом.
– Зачем?
Она даже возразить не успела, как он взял ее за плечи и повернул лицом к стене, потом закрыт ее своим телом, так что если бы кто-нибудь проходил мимо, то ее бы скорее всего и не заметил. Джоан уперлась ладонями в штукатурку, стараясь отодвинуться от стены, чтобы хоть нормально дышать. Святые небеса, она чувствовала его за своей спиной! Его ступня встала между ее ступнями, а его грудь совсем близко к ее спине. Джоан шаркнула туфлями по полу, тщетно пытаясь придвинуть ноги ближе к стене, и почувствовала, как его колено задело ее бедро сзади. А в следующую секунду она почувствовала его пальцы на застежке ее корсажа, они тянули за ленты, развязывая шнуровку. Греховность того, что происходило у нее на глазах, точнее, у нее за спиной, так поразила Джоан, что она застыла неподвижно, словно жена Лота, превратившаяся в соляной столб. Самый знаменитый лондонский повеса расстегивает ее платье!
– Не волнуйтесь, – прошептал Тристан ей на ухо. – Сегодня вашей добродетели ничего не угрожает с моей стороны.