Работа с людьми не прибавляла Арабелле спокойствия, на такой должности требуется приходить первой, всегда выглядеть безупречно и стоически улыбаться во все тридцать два зуба, даже в том случае, когда недовольная клиентка пытается перегрызть мастеру горло. Как она не старалась, все равно находились дамы, желающие поскандалить, а ведь ее салон был образцовым, готовым соперничать с любым конкурентом класса люкс! Чистый, роскошный, с опытными специалистами, вышколенными с невероятным усердием. Явно страдая перфекционизмом, она и сама могла схватив тряпку, выдраивать зеркала и окна. Она и полы бы мыла, дай ей волю, но не создавать же повод для насмешек со стороны других сотрудниц?
Первым намеком на то, что день пойдет не так, стала Мария Гавриловна, давняя клиентка, оставляющая в салоне такие большие деньги и чаевые, что мастера наперебой предлагали ей новейшие услуги, зная, что та наверняка согласится. Эта дама лет пятидесяти обладала запоминающейся внешностью и невероятной говорливостью. За глаза ее прозвали сорокой, и это название полностью себя оправдывало. Черноволосая, черноглазая, с огромным носом, похожим на клюв, Мария Гавриловна обвешивалась крупной бижутерией и тащила себе все яркое и блестящее. На ее шикарную гриву были вылиты килограммы кератина и множество тюбиков дорогущей японской краски цвета воронова крыла, а также горы восстанавливающих масок и прочих изобретений индустрии красоты. А сегодня ее осенило, что многолетний черный цвет – это совсем не то, что подходит такой исключительной особы. Королева Мария Гавриловна пожелала стать роскошной блондинкой с модным пепельным оттенком.
Стараясь не выдать все свое негодование относительно столь самоубийственного решения, Арабелла подкрутила улыбку до висков и принялась выискивать самого смелого мастера, но каждый скромненько отводил глаза, не желая рисковать своей шкурой и местом в салоне. Лишь не слишком опытный мастер Оксана, еще не осознавшая, что красота – это не пельмешки, вместо губ и не наращенные волосы до поясницы, рьяно кинулась к Марии Гавриловне, чуть ли не целуя ей руки от счастья. В зрачках юной парикмахерши уже мелькали денежные знаки от предвкушения столь дорогой процедуры. Сглотнув дурное предчувствие, Арабелла усадила клиентку в кресло, распаковала свежий журнал и вручила его, дабы сгладить долгое ожидание.
Спустя пару часов, предчувствие сбылось…
- Слушай, - Оксана, панически дернула ее за пиджак, - Марию Гавриловну уже надо смывать, а она болтает по телефону. Я, как только не намекала, но та лишь отсылает меня прочь одним взглядом!
Взмахнув ресницами, чтобы послать Оксану по тому же адресу, Арабелла поспешила к клиентке. Сидя в кресле, она накручивала уже порядком побелевшую прядь на палочку для чесания кожи головы и что-то кричала в телефон, измазанный обесцвечивающим порошком. Скорей всего, вы с трудом понимаете весь ужас ситуации, но это не женские штучки, а важная деталь! Когда разговор Марии Гавриловны достиг апогея, она отбросила трубку на тумбочку и дернула рукой. Длинная прядь волос отвалилась, оставшись висеть на палочке, как спагетти в сметанном соусе. После нескольких мгновений тишины наступил апокалипсис салонного масштаба и все пожалели, что вышли на работу. Мария Гавриловна - не просто клиентка, она городской судья. Я не знаю, как Арабелла пережила целый час оправданий, извинений и беготни с выдачей бумажных платков для вытирания носоглазных жидкостей. А позже ее ожидало увольнение Оксаны и распитие валерианы.
Проклятие вступило в силу.
В тот момент Арабелла не придала этому происшествию особого значения и на следующее утро вновь приехала в «Черную кошку» свежая и полная энергии. Салон, пусть и созданный специально для оттачивания ее управленческих навыков, все-таки принадлежал отцу и, естественно, всех своих друзей и знакомых он отправлял в него, не думая, как тяжело обслуживать богачей! Она жила, ела и иногда даже спала на работе, скрючившись на диване, а утром делала себе крепчайший кофе и переодевалась в запасную одежду. Папа не становился моложе, а единственной наследницей оказалась она. Девушке требовалось много сил и времени, чтобы поддерживать его доверие, пахать как конь и соблюдать высокую планку во всем!
Ролл-ставни, прикрывающие салон на ночь, уже подняли, открыв идеально чистые стеклянные двери и окна в пол. Внутри, освещенная ярким светом и окруженная золотым блеском трудилась уборщица Даша, одетая в цветастую юбку и такой же пестрый платок. Обрадовавшись, что успела застать ее до окончания работы, Арабелла очистила подошву о коврик и бодро направилась к ней: