- А у меня нет ничего такого, что можно рассказать о матери. Ничего яркого, кроме разве что моих на нее обид. Помню, на один из моих дней рождений она пригласила кучу одноклассников, наняла людей, которые показывали кукольный театр и развлекали детей. Взрослые собрались отдельно, за своим столом и нас туда не пускали. Все так радовались, смеялись, хлопали в ладоши. Даже няня перестала быть моей собственностью, она следила за всеми детьми разом. Ко всему мама попросила не дарить подарков, сказала, что у меня и так все есть. Мне казалось, что весь праздник создали для других детей, а меня и вовсе не замечают. И вот, в середине истории про Буратино, которую нам демонстрировали, я выскочила к «сцене» сдернула куклу и закричала: «Да посмотрите же на меня! Это мой день рождения, а не ваш!». Услышав шум, мать вышла из-за стола, задрала мне платье и прилюдно отшлепала прямо перед всеми детьми, назвав невоспитанной дрянью. Вот так прошел самый отвратительный день рождения в моей жизни.
- Я вот думаю, почему мы не вспомнили самые светлые моменты? Люди в принципе любят драматизировать, прокручивать худшие воспоминания одно за другим.
- Не знаю, Сереж. Ладно, давай добьем этот список! – Схватив листок, она зачитала вслух: – Расскажите о том, что вас пугает. Нет, он что, издевается?
- Хочешь, давай прекратим, нас же никто не заставляет.
- Нет. Я попытаюсь, но мне кажется, что ты будешь смеяться надо мной.
- Не буду.
- Будешь.
- Ты как пациентка из врачебного анекдота. К доктору приходит толстая девушка, он просит ее раздеться. Она говорит: «Может не надо? Вы будете надо мной смеяться!». Он: «Не буду». Она: «Будете, я очень толстая. Когда я снимаю одежду, все называют меня жирной коровой». Доктор мрачно смотрит на нее и отвечает: «Я не буду смеяться». Девушка раздевается и тут он заявляет: «Скажи «Му!»».
- Ты ужасен, - Арабелла не выдержала и прыснула, - и твой анекдот тоже! Хорошо, что в нем не фигурировала лысая девочка с прибитым бантиком.
- А я такой не знаю.
- Тебе крупно повезло. Вернемся к вопросу, да? Как сказать… Я боюсь стать нищей. Думать о том, где взять денег на хлеб, искать нелюбимую работу и вкалывать на ней с утра до ночи, чтобы заработать гроши, которые придется потратить на самое необходимое. Поэтому я сильно испугалась, когда отец сказал, что лишит меня наследства. Нет, я понимаю, что с моим капиталом, образованием и талантами при желании заработаю даже больше, чем он. Но, видишь ли, с его деньгами мне не пришлось бы думать даже об этом. А так они достанутся какому-то маленькому писклявому младенцу, который возможно растранжирит их на развлечения.
- Всех денег не заработаешь, Белла. У тебя полно денег, но скажи, ты счастлива?
- Счастье не для меня, Сереж. Я его не заслужила.
- А я, - он щелкнул пальцами перед ее лицом, - ты меня слушаешь?
- Да, а что? У меня глаза остекленели? Я всегда так выгляжу, когда мозг загружен.
- Ты прямо как зависшая Винда. Мой ответ попроще. Я боюсь умереть. Не от болезни или несчастного случая, а от лунатизма. Например, упасть с балкона. Дело в том, что я привык все контролировать, а он не поддается контролю. Как-то раз я ехал в поезде на нижней полке. Лежу, сплю, вижу сон, как просыпаюсь у себя дома в постели, встаю, открываю шкаф и начинаю доставать одежду. И тут из него раздается безумный женский крик! Я очнулся от сна, напуганный и тут понимаю, что стою в вагоне перед верхней полкой и стаскиваю одеяло с лежащей там женщины, а она дергает его назад. Я не рассмотрел ее лица, было темно, но ее душераздирающий вопль поднял на ноги весь плацкарт.
- Ничего себе! Я бы не орала, а двинула тебе в челюсть. Представляю, как она напугалась!
- Верю, что двинула. Иди сюда,- он подтянул Арабеллу поближе, - пора играть в гляделки. Этот пункт понравился мне больше всего!
- Да ты совсем осмелел!
- Это твоя идея, – достав сотовый, Сергей засек четыре минуты.
Док. Звучит ведь как ерундовое задание, но все не так, как ожидаешь. В начале Арабелла смущалась и нервно хихикала… Рассматривала ресницы, радужку глаз. Кстати, они у Сергея не серые, как ей казалось. В них присутствовала масса цветных вкраплений, голубоватых, зеленоватых, коричневых. Его зрачки расширились, и она поняла, что прямо сейчас он смотрит на нее так, как не смотрел еще ни один человек в ее жизни. Внимательно вглядывается, изучая каждый миллиметр, словно стремится сорвать все покровы, обнажить суть. Все сознание сфокусировалось на нем. И что-то изменилось, объединяя их в одно целое, неразделимое, вечное. Захотелось обхватить его, прижать, назвать родным, дорогим… любимым. Всего лишь мгновение, миг, но руки сами потянулись, чтобы стать ближе. А потом бип-бип! Вот поэтому я и ненавижу будильники. Они разрушают прекрасные моменты…