Я могу быть такой же, как Джек.
Нет... я стискиваю ограждение еще сильнее.
Я могу быть еще круче, чем он...
Вдох.
Выдох.
Я чуть-чуть приоткрываю глаза.
Крохотные точки света как булавочные уколы, сияющие на фоне темного занавеса – вот и все, что я вижу поначалу. Но затем я поднимаю веки чуть больше, и встречаю все, что до сих пор наблюдала только по ТВ: пенящиеся соленые волны, шуршащие деревья, алые каньоны, ряды холмов, изнемогающие от зноя джунгли... И все это столь громадное, ошеломляющее, что клаустрофобия от нахождения на маленьком облаке наваливается на меня с невиданной силой.
Я могу быть круче... мой собственный голос в голове звучит на этот раз намного увереннее, чем он звучал когда-либо ранее, и одно мгновение я действительно верю!
Я могу...
Порыв ветра бьет меня, колени дрожат, и глаза резко закрываются.
Но я не отступаю, я делаю глубокий вздох и отваживаюсь на еще один взгляд на мир внизу. Секундой позже ощущаю, что вот-вот свалюсь, и понимаю, что с меня достаточно.
– Я готова идти, Джек...
– Как вам будет угодно, Ваше Высочество.
Я отступаю, и когда жесткий камень под ногами сменяется мягкостью облака, я вспоминаю, как чувствовала себя только что, и обещаю себе, что этот момент обязательно повторится.
Мы двигаемся к замку, и тут Джек смеется и говорит, ткнув меня локтем в лодыжку:
– Вот и твой переломный момент. И даже не пришлось делать татуировку.
– Провести ночь в ледяном отеле.
– Пересечь кишащие пираньями воды Амазонки на деревянном плоту. Без весел.
– Прокатиться на спине голубого кита.
– Поплавать в космосе. Голым.
– Джек, ты не можешь находиться там без скафандра!
– Меня это не волнует. Я хочу этого, и точка.
Мы с ним стоим на краю облака, опершись о заграждения южного наблюдательного поста, и разглядываем землю далеко внизу, где моргают во тьме огоньки, напоминая звезды в полночном небе. Шумно и быстро, наперебой перечисляем вещи, которые не делали до сих пор, но хотим сделать.
Я теперь куда лучше умею играть в эту игру.
– Искупаться в лазурных водах Оаху, – говорю я.
– Не так уж это и трудно, – бурчит Джек. – С этого вполне можно начать.
Я поднимаю руку и сжимаю большой и указательный пальцы так, что между ними оказывается горсть огоньков.
– Может быть, – бормочу я.
Конечно, я могу поплавать у гавайских берегов, но сейчас под моими ногами все эти огни, вся эта жизнь. Слева до самого горизонта тянется полоса черноты, там прячется океан и на нем мигают только редкие огоньки яхт.
Мы, великаны, в чем-то подобны ему: всегда рядом, всегда тайна.
Люди забыли, что они знают далеко не все.
Ветер поднимает длинные волосы на моих плечах, и я закрываю глаза, и на миг воображаю, что в ушах свистит потому, что я нахожусь на бобовом стебле, и он несет меня к земле...
– Золотую монетку в обмен на то, о чем ты думаешь? – спрашивает Джек.
Я улыбаюсь.
Мы достаточно привыкли друг к другу, чтобы он мог позволить себе шутки подобного рода... ведь мы оба знаем, что он ничего не украдет. Но я не отвечаю.
Мама всегда говорит, что из меня выйдет великая правительница: «ты думаешь, дочка, но при этом не говоришь много, и не позволяешь эмоциям отражаться на лице». Обычно я воспринимаю это как оскорбление, поскольку она может с таким же успехом утверждать: из тебя, дочка, получится отличный робот.
Иногда требуется время, чтобы оценить чужие слова по достоинству.
– Могу я задать тебе вопрос? – спрашивает Джек.
– Валяй.
– Ты все время полируешь кресло, гравируешь узоры... Но ты давно могла закончить это дело.
Деревянное кресло – лучшее мое изделие, крепкое, гладкое, изящное; выглядит так, словно его создал некто знающий, что именно он собирается изготовить. Я продолжаю работать над ним, подправлять тут, и там, и, честно говоря, я не понимаю, что мешает мне признать – дело завершено.
Я пожимаю плечами.
Джек говорит:
– Хочешь услышать кое-что забавное? Хотя полагаю, это больше вопрос... – он издает нервный смешок. – Это звучит нелепо, но когда я только появился тут, я думал, ты собираешься ободрать с меня живого кожу или что- то в этом духе. Пустить на обивку.
Я смеюсь так, что вынуждена утирать слезы с глаз.
– А ты собиралась?
– Ты шутишь? – выдавливаю я между взрывами хохота.
– Ты собиралась? – Джек упорен, как всегда.
Я перестаю смеяться, и понимаю, что таким серьезным никогда его не видела.
Он смотрит на меня снизу вверх, и глаза его двигаются так, словно он хочет заглянуть на самое дно моей души.