Гнев полыхнул в груди Рона.
– Ты хочешь, чтобы я был с тобой откровенным? – спросил он.
– Конечно.
– Ты просто боишься, что я покажу себя лучшим политиком, чем моя сестра. Конечно, если мне позволят представлять наши интересы в Тайном Совете.
И в этот момент Алтаиз неожиданно сделала ход – две газели Рона поверг один гепард, пятнистый кот сделал молниеносный выпад, затем второй, и две глотки оказались вырваны со зловещим изяществом.
Доска для д’джарека всосала в себя останки, и игроки остались сидеть, глядя друг на друга в тяжелом молчании.
– Теперь, – сказала она, – хочешь ли ты, чтобы я была с тобой откровенной?
– Конечно, – отозвался Рон, пародируя тон ее собственного ответа.
Алтаиз закатила глаза:
– В Тайном Совете собраны лучшие и худшие умы нашей части Галактики.
– И ты помещаешь меня среди худших? – насмешливо проговорил Рон, двигая вперед три фигуры одновременно: это был откровенный риск, провокация в сторону оппонента, попытка лишить его уверенности.
Он наблюдал, как Алтаиз ищет слова, почти катает их во рту, проверяя, насколько правильно они звучат.
– Мы не хотели бы, – начала она, – чтобы ты оказался вовлечен в интриги Тайного Совета. Не примкнул бы к его худшим представителям, что сначала действуют, а потом думают.
Гнев Рона усилился, опалил его изнутри:
– Разве я глупый мальчишка, которым нужно руководить?
– Нет. Но ты... иногда позволяешь эмоциям взять над тобой верх. И это сослужит тебе плохую службу там, где в первую очередь требуются логика и трезвый расчет. Дискуссии в Тайном Совете частенько...
– Хватит! – прорычал Рон, цепляясь за остатки самоконтроля: он не должен ничего доказывать младшей сестре! – Мои эмоции вовсе не управляют мной!
Он говорил резко и коротко.
Алтаиз звонко и обидно рассмеялась:
– Даже сейчас ты столь одержим яростью, что хочешь кого-нибудь взять и вздуть. Я это чувствую.
– Ты ничего не можешь чувствовать! Ты ничего не знаешь! – его голос начал дрожать.
– Точно-точно. Я ничего не знаю, – новый ход на доске, и еще три фигуры Рона исчезли, ушли в эфир. Алтаиз наклонилась вперед: – Но я все же знаю, что...
Глаза Рона превратились в две щелки на бледном лице.
– Мать... Мать не хочет потерять тебя, Рон, – продолжила она. – Так, как потеряла своего собственного отца. Так, как мы все потеряли бабушку.
Вспышка красного на миг затмила поле его зрения.
– Кровь бабушки на руках Матери. И в последний раз говорю – я не такой, как бабушка!
– Это верно, – Алтаиз кивнула. – Ты не такой. Бабушка была очень решительной. Резкой на суждения. И еще более скорой на поступки. И когда ты действуешь быстро, вынося приговоры тем, кто в твоей полной власти, кровь часто остается на твоем пути через время... – она подняла руку, предупреждая его нарождающийся протест. Ее голос стал мягче, но насмешка в нем показалась Рону еще острее. – Я не говорю, что только ты обладаешь этим качеством, Ро... этот опасный потенциал есть в нас во всех...
Алтаиз глубоко вздохнула:
– Но одной надежды, что он останется только потенциалом, будет маловато. Необходимо еще что-то делать. И поэтому мы думаем, что лучше...
И тут Рон взорвался:
– Хватит!
– Рон...
– Ты не будешь сидеть на своем пьедестале и думать, что мне делать со своей жизнью, маленькая сестра! – новая алая волна затопила игровую комнату, окрасив все, что он видел, багрянцем. – Не ты. Не Отец. Не Мать, – продолжил Рон, распаляясь от праведного гнева. – Только я буду определять свою судьбу!
Последние остатки самоконтроля соскользнули с него, и он ударил кулаком по доске, не обращая внимания, что молотит по игровой консоли.
Все сгинуло в потоке бешенства.
Ему нет здесь места. Ему нет места нигде.
Семья так решила.
Если бы Рон родился девочкой, и если бы он родился без сестры, тогда он бы получил право на власть! И он бы никогда не был вынужден терпеть высокомерие и насмешки Алтаиз Имурив!
Младшей сестры!
В этот момент он сильнее чем когда бы то ни было желал, чтобы она исчезла. Чтобы никогда не существовала и не мучила его, не занимала то место, что предназначено для него! Чтобы она могла уйти в эфир точно так же, как взятая в игре фигура или пешка!
Без предупреждения Рон изо всех сил пихнул доску в ее сторону.
Краем глаза он увидел, как Алтаиз слетела со своего кресла, издав даже не восклицание, а приглушенный взвизг:
– Рон!
За ним последовал короткий глухой удар.
И тишина.