Грейс не раз предлагала подыскать рабочих, которые привели бы участок в порядок, но Ли каждый раз говорила, что разберется сама.
Грейс заходит через боковую дверь. Из глубины дома доносится голос Ли.
– Ну же, малыш, – безостановочно уговаривает она сына. – Ты должен постараться.
Грейс на цыпочках подкрадывается к спальне Мейсона и останавливается в коридоре. Ли пытается надеть на сына майку. Она растягивает ворот, но стоит голове исчезнуть под тканью, как Мейсон тут же принимается в испуге выдираться из матерчатой утробы, пав жертвой одной из своих многочисленных фобий – боязни замкнутого пространства.
Мейсону и Луке по семь, но Мейсон сам одеваться не хочет. В итоге парня каждый раз одевает мать, причем в неизменном порядке: правый носок, левый носок, белье, брюки – никаких шорт даже в жарищу, – футболка с длинным рукавом, рубашка с коротким поверх (только мягкий хлопок) и простой резиновый браслетик на левое запястье.
– Милый, пожалуйста, не сопротивляйся.
– Не могу, ты делаешь все неправильно.
Самообладание Ли дает трещину. Ее буквально трясет, но она смахивает прядь со лба тощим запястьем и начинает снова, слой за слоем.
Грейс тихо стучится, не желая испугать Мейсона.
– Привет, не слышала тебя. – Ли поворачивается к гигантским настенным часам. – Уже пора?
Грейс знает, что Ли сейчас просчитывает ежеутренний ритуал: накормить завтраком Мейсона, поесть самой, принять душ, дождаться Ноа – надомный учитель и эрготерапевт сына, – смешать краску и подготовить парикмахерскую.
У Ли звонит телефон, и она прерывается, чтобы ответить на вызов.
Мейсон, закатив глаза, переключается на Грейс:
– Пожалуйста, помоги мне.
Она опускается на колени.
– Конечно, если что – зови.
– Ну почему она все делает не так? Мы же ничего не меняли с тех пор, как мне исполнилось пять!
– Знаю, – с улыбкой отвечает Грейс. – Давай помогу.
Мейсон поднимает руки над головой, и она снимает с него майку.
До чего очаровательный малыш. Копна непокорных кудряшек. Невозможно бледная кожа, несмотря на часы, проведенные на свежем воздухе. Хрупкое тело. Красные пятна, что порой расцветают у него на щеках, как маки.
– Ну и что у нас здесь? – Осмотрев майку, Грейс цепляет ярлычок. – Ага, вот кто проштрафился!
Скрестив руки на груди, Мейсон притопывает ногой.
– Ну все, у нее маразм уже начинается. Определенно.
Грейс, хохотнув, берет со стола Ли ножницы и срезает этикетку.
– Ты же знаешь, у твоей мамы забот полон рот. Не суди ее строго. – Она бросает взгляд на Ли, которая еще разговаривает по телефону, повернувшись спиной к обоим.
– У тебя самой забот полон рот, но ты никогда не забываешь срезать ярлыки с одежды Луки.
– Лука ничего против них не имеет.
– Ну, если бы имел, ты помнила бы. – Он передергивает плечами.
– Возможно, – подмигнув, говорит она и помогает ему надеть обе рубашки, а затем отходит и оценивающе его осматривает. – Какой красавчик!
Мейсон церемонно кланяется.
– Как это тебе удается? – закончив телефонный разговор, спрашивает Ли.
Мейсон, выпрямившись, бросает на нее настороженный взгляд.
– Грейс нашла ярлык.
Последнее слово он произносит так, словно это что-то омерзительное.
– А он был? – Ли определенно в замешательстве. – Хм, я вроде бы все срезала.
– Эй, да ладно тебе. С кем не бывает. Верно, милый?
Грейс бросает на Мейсона строгий взгляд.
Вздохнув, тот уходит в столовую – но по дороге врезается в костлявое бедро Ли.
Та прижимает к глазам кончики пальцев.
– Порой мне кажется, что Мейс меня ненавидит.
– Ничего он тебя не ненавидит. – Грейс ласково приобнимает подругу. – Это называется радости материнства. Дети для того и созданы, чтобы портить нам кровь.
– У тебя с Лукой никаких проблем. Таких точно нету.
– Лука и Мейсон совершенно разные, – пожимает плечами Грейс.
Ли бросает взгляд на часы снова.
– Черт! Слушай, ты, случайно, не могла бы…
Грейс уже знает концовку: «Ты не могла бы приготовить ему завтрак?»
– Конечно.
Они научились понимать друг друга с полуслова, когда Ли, мучаясь неизвестностью, ждала диагноз Мейсона. Грейс к тому времени оправилась от развода с Чэдом, своим бывшим, и как смогла ее поддержала. Затем, поняв, что ребенка с дисфункцией сенсорной интеграции лучше учить на дому, Ли уволилась из престижного нашвиллского салона красоты «Парлор и Джюк» и, превратив свой гараж в студию, стала принимать клиентов на дому.
– Ноа приедет через час, – продолжает Ли. – Я не могу позволить себе отменить никого из сегодняшних клиентов, но… – Она качает головой.